Лес трещал под немецкими ногами, звенел немецкими голосами и пел немецкими пулями.
И разной была его жизнь — жизнь для себя и жизнь для людей.
Самое страшное – это подозрение. Оно калечит людей, вырабатывая из них подлецов и шкурников.
Трусость, девчата, во втором бою только видно.
Искусство должно будить мысли, а не убаюкивать их.
— Не-ет, — недоверчиво
— Не-ет, — недоверчиво
потому что он наипростейший, наикратчайший и безопаснейший из всех путей. Но то единицы: в толпе, как известно, нулей неизмеримо больше, чем единиц, а нули круглы и соображают только «на троих» и чтоб без наказания.
А те несколько одиночек, которые сами выбрали свою судьбу именно потому, что знали цену лжи и жаждали истины, не просто считали («считать» — глагол пристенковский применительно к событиям), но веровали, что честь их родного города, честь всей России, ее будущее, ее спасение и все ее надежды лежат точнехонько между тяжко шагавшей ордой и притихшими Садками
А те несколько одиночек, которые сами выбрали свою судьбу именно потому, что знали цену лжи и жаждали истины, не просто считали («считать» — глагол пристенковский применительно к событиям), но веровали, что честь их родного города, честь всей России, ее будущее, ее спасение и все ее надежды лежат точнехонько между тяжко шагавшей ордой и притихшими Садками
он тогда позволил себе зло высмеять наивность доброго русского либерализма, умеющего красиво и прочувствованно говорить слова и решительно не желающего заниматься
Увы, это местничество, это вечное выяснение, кто первым сказал «Э!», есть черта природная, обусловленная
Хлеб наш насущный даждь нам днесь». Это, конечно, хорошо, но не бесплатно же, правда? А тут — подозрительные
оевая дружина прибыла на место вовремя, но оказалась куда малочисленное, чем рассчитывали, поскольку анархисты и сочувствующие отказались браться за оружие. Учитывая это, а заодно и местность (если Верхняя у