Если бы Уильяма признали самоубийцей, его не похоронили бы в освященной земле, а на его семью легло бы пятно позора, связанного с самым известным самоубийцей, Иудой Искариотом.

Вероятно, монахи приветствовали перенесение тела Уильяма на монастырское кладбище хотя бы потому, что погребения давали им дополнительный доход

Рассказы о желании приора Эмери заполучить мощи Уильяма, возможно, были придуманы post factum, чему способствовало краткое и ничем не примечательное пребывание Эмери в этой должности.