Барахло у ребятишек пооборвалось, рубашонки такие, что половой зрелости не достигают.
бандит, чтобы земля тебя выбросила! Хорошую моду себе взял – убивать живых людей…
В закрывшиеся глаза не входит солнце, — отвечаю я старику, — но мы распорем закрывшиеся глаза…
Подкладка тяжелого кошелька сшита из слез.
«Полтора жида» называли его потому, что ни один еврей не мог вместить в себе столько дерзости и денег, сколько было у Тартаковского.
– Где начинается полиция, – вопил он, – и где кончается Беня?
– Полиция кончается там, где начинается Беня
– Полиция кончается там, где начинается Беня
Я стал маклером. Сделавшись одесским маклером — я покрылся зеленью и пустил побеги. Обремененный побегами — я почувствовал себя несчастным. В чем причина? Причина в конкуренции. Иначе я бы на эту справедливость даже не высморкался. В моих руках не спрятано ремесла. Передо мной стоит воздух. Он блестит, как море под солнцем, красивый и пустой воздух. Побеги хотят кушать. У меня их семь, и моя жена восьмой побег. Я не высморкался на справедливость. Нет. Справедливость высморкалась на меня. В чем причина? Причина в конкуренции.
ней пахло многими морями и прекрасными жизнями, неизвестными нам.
На этой земле — о, горе нам! — нет женщины, которая не была бы безумна в те мгновенья, когда решается ее судьба…
Лизуны из штабов удили жареных куриц в улыбках командарма, и, холопствуя, они отвернулись от прославленного начдива