— Семь минут, — отозвался водитель. Это были, конечно, ростовские «семь минут»: выражение могло означать и «несколько секунд», и «когда доедем, блять, тогда и доедем».
— Ты такой хороший мальчик, Степочка. Таня не зря тобой гордится!
Таней звали его мертвую маму.
Таней звали его мертвую маму.
никто так не умеет попадать в особенно уязвимые места, как некогда любящие люди
Я… Я не умею, я же…
— Ну, еб твою, научись, —
— Ну, еб твою, научись, —
Не ссы, Капустин, поебем и отпустим!
Спасибо Борису Николаевичу Ельцину за Взрослую Хреновню!
Родина, как говорится, требует героев — пизда рождает дураков!
Гога Штаны с неприязнью думал о том, что расчленять и полночи развозить незваного гостя по нычкам в его сегодняшние планы не входило
Крюгер почуял веяние легкого перегара — то есть не только отец позволил себе среди буднего дня. Мама работала в бухгалтерии обувной фабрики имени Микояна — там всё время отмечали дни рождения, непонятные отраслевые праздники и, конечно, все остальные праздники тоже; как говорила мама кому-то по телефону, «не пьем, а лечимся»
Саша вдруг затрясся, готовый зарыдать; в сознательной жизни младший Шаманов плакал раза три, два из которых были связаны с аджикой, купленной у дяди Сурена на Центральном рынке.