Цитаты из книги автора Кирилл Рябов Фашисты

Полина замечает, что они двигают

— Твой голос! — закричала мама. — Я узнаю твой голос, мальчик мой! До этого был не твой голос! Господи! Боже!

— Мама, успокойся, прошу тебя.

— Что с тобой случилось?

— Я болел, — сказал Вольский. — Мне было плохо. Но теперь мне уже лучше. Я выздоравливаю.

Мёртвое навсегда останется мёртвым.

Вольский заметил Принца Альберта и указал на него пальцем.

— Вот мой свидетель.

— Этот? — прищурился Митрофанов.

Он расстегнул кобуру, достал пистолет, снял с предохранителя, передёрнул затвор, прицелился и выстрелил в пса. Принца Альберта разорвало на ошмётки.

— Зараза, — сказал участковый, разглядывая пистолет. — Теперь за патрон придётся отчитываться.

— Убийство — смертный грех, — напомнил Вольский.

На месте ногтя Селиванов увидел маленькую свастику. Стало страшно, что на него заведут дело и посадят в тюрьму. Нужно было избавиться от пальца, отсечь его.

У тебя знакомые бляди есть? — подал голос Витя. — Я одну знаю. Можем сходить к ней. Она беззубая.

Застонал охранник, тяжело перевернулся на живот и пополз к подсобке.

— Крепкий, — сказал Вольский. — Башка, наверное, деревянная.

— Ага.

— А хуй?! — заорал Вольский ей в лицо.

Саша вышла из комнаты. Есть ему не хотелось. Он чувствовал невыносимую скуку. Следовало придумать какую-то отговорку про заключение врача. Но ему было лень. Он открыл окно. В лицо подул прохладный ветерок. По улице шёл старик в плаще и шляпе хомбург. Вольский нащупал на подоконнике горшок с геранью, выждал, когда дед окажется под окном, и бросил. Горшок разбился в нескольких метрах позади старика, разметав землю. Тот беспомощно огляделся. Вольский кинул в него сигарету, но её мгновенно сдуло и унесло прочь.

— Везучий старый пидорас, — пробормотал Вольский и закрыл окно.

Вскоре Тамара закончила разговор и вышла с какими-то бумажками в руках.

— Я ещё не все заполнила, — сказала она. — Завтра вечером зайдите. Отдам остальные.

— Что это? — спросил Вольский.

— А вы разве не за квитанциями пришли?

— Нет.

— У вас ко мне какое-то дело, Николай?

— Я хочу вас изнасиловать, — сказал Вольский. — Желательно французским батоном.

— А ты знаешь, что у собак нет ощущения времени? — спросила Саша. — Для него эта неделя будет длиться вечность. Это с одной стороны. А с другой стороны, ему будет казаться, что он расстался с хозяйкой всего минуту назад. Представляешь, какое это мучение?

«Зарезать его надо, чтобы не мучился», — произнёс в голове голос.

Вольский почувствовал жар в затылке.

— Олко… Окно…

От волнения он не мог выговорить нужное слово. Но сумел собраться и найти простой синоним.

— Рак?

— Да какой рак! — раздражённо сказал Кузнецов. — У вас там демон.

— Простите, Алексей Львович…

— Фёдор Андреевич, — процедил терапевт.

— Да, Фёдор Андреевич. Какой, вы говорите, у меня диагноз?

— Ну, это не совсем диагноз. Потому что болезни никакой нет. У вас внутри сидит демон.

Он заметил автобусную остановку. Женщина в светлом плаще с длинным зонтом под мышкой, будто усталый часовой, прогуливалась из стороны в сторону — три шага вправо, три шага влево.

— Вы не знаете, как доехать до метро? — сказал он. — Подскажите дорогу.

Женщина остановилась перед ним и заорала:

— ААААААААААААА!

— Как вы себя чувствуете?

«Ужасно. Меня предали. У меня похмелье. Мне не хочется жить. Я хочу взорваться и чтобы этим взрывом всех уничтожило».

— Нормально.

Алину стало потряхивать.

— Теперь ударь меня. Дай мне пощёчину. Дай мне пощёчину, урод!

Свечников отвесил ей средней силы оплеуху. Показалось, мигнул свет. Перед ним стояло усатое чучело в одежде Алины.

— Убедился? — спросил он голосом Алины.

— Охуеть! Это феномен!

Он повернулся к ней и застыл с открытым ртом. Никакой Алины не было. Он вёл за руку хмурого усатого мужика, стриженного под машинку. Голова его была похожа на картофелину, к которой приделали боксёрский нос, маленькие злые глаза и безгубый рот.

— Сука, блядь! — заорал Свечников. — Кто ты?

Я тебе кое-что хочу предложить, тёзка. Налью бесплатно. А ты кое-что сделаешь.

Свечников подумал, что бармен предложит ему изнасиловать «Анжелину», и почувствовал, как лицо в идиотском восторге плывёт куда-то вверх.

— Что же ты предлагаешь сделать, брат мой?

— Очень просто. Если скажешь без запинки одно слово, я тебе налью.

— Всего-то?

— Всего-то, — радостно кивнул Володя.

— И что же это за слово такое?

— Эйяфьятлайокудль.

— Что, блядь?

— Что ты наделал, идиот?! Что ты наделал?! У соседей потолок сейчас обвалится! У них потоп!

— Ничего! — ответил Шуйский, продолжая возить по полу полотенцем.

— Открой дверь немедленно, я тебя сейчас убью, сволочь!

Шуйский тяжело выпрямился и открыл дверь. Но Алла его, конечно, не убила.

К остановке подъехал автобус. Полина быстро пробормотала, что её ждёт муж, и заскочила в пустой салон. Двери, шипя, закрылись. Толстяк вдруг сполз с лавочки и неуклюже припустил вдогонку. Полина удивлённо смотрела в окно, как он бежит, перебирая толстыми короткими ножками и колыхая гигантским животом. Метров через десять он ожидаемо выдохся и, прихрамывая, побрёл назад, подёргивая плечом.

— Ребёнок плачет, — сказала Галина Антоновна.

Кузин выбрался из ямы, достал рацию и поднёс к губам:

— Андрей, ребёнок плачет.

— Да хуй с ней, пусть плачет, — ответила рация голосом Панкрашова. — Пусть сильнее плачет. Их же сейчас расстреливать будут.

Рядом с большой палаткой стоял человек в дождевике и что-то объяснял солдатам вермахта. Офицер, важно кивая, курил айкос.