Пикассо однажды сказал: «Все, что ты можешь вообразить, реально».
«Жизнь была бы чертовски скучной, если бы мы все были одинаковыми», – сказала Джипси Роуз Гэзз.
Я точно знаю, что сказал бы мой покойный отец: все это бред сивой кобылы. А я бы возразил, что ценность экстрасенсов лежит в сфере психологии: они дают нам возможность быть услышанными. Быть увиденными. Он бы вежливо меня выслушал, а потом сказал бы, что это все тоже чушь. Между тем, судя по тому, как он умер, он больше не чувствовал, что его видят. И слышат.
В общем, все это очень мощные и глубокие вещи. Можете отмахиваться – на свой страх и риск.
Что же до преодоления пропасти между земным и небесным, самые интересные интервью состоялись с бывшими экстрасенсами и бывшими астрологами. Они говорили о самообмане и отрицании, о том, что нашли свою истинную идентичность, о необходимости говорить неприкрытую правду, о вреде, который она может причинить, – ко всем этим предостережениям действительно стоит прислушаться.
Некоторые из бывших практиков до сих пор видят определенный смысл в создании безопасного пространства для исследования чувств и признания их важности в эпоху поляризации, когда ученых агрессивнее, чем когда-либо, загоняют в жесткие рамки и заставляют повторять мантры вроде «Фактам нет дела до ваших чувств». Факты, может быть, и священны, но не следует глумиться над чувствами в этой ситуации ложной бинарности. И фактам, конечно, нет дела до чувств, но в мире, где развитие технологий парадоксальным образом сделало нас более разобщенными и одинокими, кто-то должен взять на себя заботу о чувствах. Крепкое психическое здоровье – это важно. Без него далеко не уедешь. И все, что помогает укрепить психическое здоровье, – включая и экстрасенсов – имеет право на жизнь.
«Все мы в сточной канаве, – написал Оскар Уайльд. – Но некоторые из нас смотрят на звезды».
За время исследования меня не раз спрашивали, каковы мои выводы и уверовал ли я, услышав все эти потрясающие истории.
И каждый раз я отвечал одно и то же. Неважно, верю я или нет. Это не имеет практически никакого значения. Важно то, что этот опыт оказывает на людей столь глубокое и серьезное влияние, что они никогда его не забудут. Они будут возвращаться к нему за утешением, наставлением, советом или просто потому, что захочется. Если я во что и верю, то это в истории. Для людей они настоящие. Быть свидетелем их боли, их слез, их величайших надежд и чаяний о любви, привязанности, одобрении и счастье – это огромная честь. И это то, что объединяет верующих и скептиков.
Ведь всего этого хочет каждый. И кому какое дело, как мы достигаем цели, если в процессе не вредим окружающим? В этом смысле я – настоящий медиум. Я посредник, через которого все эти истории прошли, которым были осмыслены и переосмыслены. Я не отверг их как бред сумасшедшего. И не мне судить, являются ли они плодом разыгравшегося воображения. Я не называю каждого, кто ходил на сеанс, лжецом. Я отношусь к этим историям с доверием и искренним любопытством.
Экстрасенсы, медиумы и мистики – одни из самых проницательных людей в мире. Я восхищаюсь тем, чтó им удается извлечь из скупых, упрямых слез, из заскорузлых, как старые сапоги, признаний, из очень личных и тяжелых откровений. Каким-то непостижимым образом им удается навести порядок в этом хаосе.
Но с такой властью приходит большая ответственность.
Люди одержимы поисками смысла. Лучше всего мы учимся у истории. Поклонники экстрасенсов скажут, что исторических прецедентов более чем достаточно, чтобы убедиться в ценности таких предсказаний. Известно множество случаев, когда предсказанное сбывалось, а медиумы знали об умершем такое, чего никто знать не мог, – и этого вроде бы достаточно. Увы, на самом деле нет – по крайней мере, недостаточно для формирования доказательной базы, которая пройдет проверку независимых экспертов. Этот тест до сих пор никто не прошел.
Но зато подобные истории могут установить, взрастить и укрепить нашу связь – со своим горем, своими эмоциями, друг с другом. Мы находим смыслы с помощью нарративов. Поэтому они важны.
Но отсутствие регулирования означает и свободу от обязательств. Конечно, у психологов есть определенные этические правила, но они же связывают им руки. Иногда, поделившись с человеком глубоко личной трагедией и травмой, ты нуждаешься в объятии. В щепотке оптимизма. В ответах. И даже если все это окажется неправдой, в данный момент просто нужно, чтобы другой человек сказал все эти вещи, потому что надежда внутри тебя кажется слишком хрупкой, слишком призрачной или слишком дерзкой, чтобы высказать ее самому. Да, это сиюминутное утешение. Да, оно может оказаться пустой фантазией. Но кому повредит немного фантазий, немного эскапизма, чтобы просто дожить до следующего дня? Если это игра и нам знакомы ее правила, так почему бы не поиграть? Нам нужны игры. Нам нужна не только наука, не только факты. Хотя они тоже нужны. Пусть будет и то, и другое.
С другой стороны, если задавать более тонкие, более осмысленные и менее категоричные вопросы, можно прийти к более интересным и полезным ответам. Благодаря этим вопросам я не напрасно потратил два года.
Приносит ли все это какую-то пользу?
Обладают ли эти люди реальной властью, и как они ей распоряжаются – во имя добра или зла? Исцеляют или причиняют вред?
Важно ли, во что мы верим: в человеческую или потустороннюю природу этого дара?
Приносит ли это свет и утешение людям, погрузившимся во тьму и страдания?
Нужна ли этой власти система сдержек и противовесов?
И даже важнейший из важных вопросов в жизни. Зачем мы здесь? Можно ли увидеть в этом смысл? В чем смысл жизни – и смерти?
В конечном счете все сводится к одному: отношениям. Отношениям с другими людьми. С теми, кого мы любим и в чьей ответной любви отчаянно нуждаемся. С теми, кого мы любили и потеряли. Контакту с собственной интуицией, с сокровенными желаниями, страхами и амбициями. Контакту с другими людьми, чтобы помочь им преодолеть изоляцию и одиночество эпохи коронавируса и энтропию эпохи постправды.
И да, во всем этом, несомненно, есть смысл. Да, эти люди обладают властью. Да, они причиняют вред.
Вопросы этой книги изначально были поставлены неверно.
Это все реально или просто чушь собачья?
Люди действительно могут общаться с мертвыми и предсказывать будущее с помощью дара интуиции?
Может ли знак зодиака определять ваши личные качества, совместимость с другими людьми и влиять на жизненно важные решения?
Есть ли жизнь после смерти?
Все эти вопросы правомерны, но в то же время они неправильные.
Спустя два года исследования, которое я проводил с открытым сердцем и агностическим умом, мой ответ не изменился: с учетом недостатка (или отсутствия) доказательств, скорее всего нет.
Короткий и однозначный ответ, не так ли? Но фокус в том, что он неполный и не может быть полным.
Если принять его как есть, это прямой путь к зашоренности. Остановившись на этом ответе, мы рискуем зациклиться на разоблачении медиумов и проверке экстрасенсов на вшивость, совершенно упустив из виду пользу, которую они могут принести.
Я в расстроенных чувствах написал обо всем этом Майклу.
«Тебе пора начинать брать деньги, – ответил он. (Вот уж нет, подумал я.) – Ты ведь видишь, что благодаря этой хрени люди начинают верить в себя?»
Вижу, конечно. Это касается и гадателя, и клиента в равной мере.
В другой раз я получил сообщение от соседки моего друга: «Просто хотела тебе сказать, что ты отлично мне погадал, – написала она. – Я встретила (точнее, свайпнула) парня через несколько недель после того гадания, и теперь мы встречаемся. У нас любовь-морковь, тысячу лет такого не чувствовала! Так что твое предсказание сбылось». Она прислала мне фотку карты Влюбленные, которая ей тогда выпала.
Я ощутил одновременно воодушевление и тревогу. Люди проецировали на меня слишком многое, и мне от этого становилось не по себе. В то же время, вполне может быть, что та карта сделала мою знакомую более оптимистичной и готовой к романтическим приключениям.
Пока что я решил спрятать колоду. Поначалу было забавно, но я увидел, что все может очень быстро выйти из-под контроля.