Цитаты из книги автора Дмитрий Быков Квартал. Прохождение

Жить и бояться умереть — все равно что трахаться и бояться кончить.

Неужели вы еще не заметили, что любая попытка работать, суетиться, нравиться начальству – это кратчайший путь к унынию, к отчаянию, вас никто в грош ставить не будет! Птицы небесные не хуже ли вас? А и они спят, когда им хочется, и очень хорошо, и прекрасно! Представим себе райскую птицу, спящую в райском саду, в синем вечернем свете;

Продумывайте запасной вариант! Деньги, счастье, независимость – хотя это далеко не синонимы – есть только у тех, кому есть куда уйти. Подстраховывайтесь на каждом шагу. Правильно вести себя с женщиной способен только тот, кто может в любую секунду хлопнуть дверью. С мужчиной тоже.

Вообще о любом человеке, которого больше нет и никогда не будет, и всё, что осталось, – вот эта вещь. Обратите внимание, от вас тоже когда-нибудь останется только вещь, и то не факт. И вы тогда ужасно будете благодарны тому, кто про вас вспомнит. Тут есть противоречие: вас не будет – и тем не менее вы будете благодарны. Сейчас мы устраним это противоречие. От человека в мире, в ткани мира, остается пустое место вроде пустот в помпейском пепле. Это пустое место сохраняет некоторые эмоции, чаще всего печаль. Когда его заполняют воспоминаниями, ему приятно.

За грех всегда отвечает тот, кто его сознает, – а с того, кто его не чувствует, он как бы списывается, не замечали?

Ахматова не без оснований полагала, что все ее творчество укладывается в четыре строки: «Дура, дура, дура ты, дура ты проклятая, у него четыре дуры, а ты дура пятая».

Разумеется, на самом деле человек, обладающий истиной, никого и никогда презирать не будет – просто потому, что ему уже не нужно самоутверждаться; презрение – удел тех, кто ничего толком не знает.

Бог подает тому, кто меньше беспокоит его стонами, ахами, охами.

В жизни побеждает тот, кто готов больше поставить на кон, тот, кто пойдет до конца, а не тот, кто сильней.

если за вами идет кто-то, кроме кота, возможно, это хвост. Если перед вами – хобот

Впрочем, скоро эта мысль стала его успокаивать – как успокаиваешься в детстве, поняв, что уткнуться в другого легче, чем проваливаться в себя

цельность, как вы знаете, способствует успеху.

Толстой о «Войне и мире» – простите за аналогию – говорил: «Это не роман, еще менее поэма, еще менее историческая хроника».

Сквозь парфюм разномастной – чаще всего американской – шарлатанской терминологии пробивается такое амбре менеджера низшего звена с брянским прошлым…

Мысль о смерти нужна, но как фон, а не как вершина. Сосредоточенность на ней вообще дурна – как на любой промежуточной ступени

– Не на Западе, а на Востоке, в Японии, где вообще всё толкуют как призыв к самоубийству. Им только предлог дай…

Я оставляю читателя на вершине, на полюсе, откуда ведет бесконечное количество дорог

– На свете – по крайней мере в литературе – хорошо только странное, все остальное давно написано.

«Квартал» учит своеобразному «шагу в сторону», выходу из обыденности.

– Значит ли это, что способ передачи откровения был не вполне обычным?

– Не знаю, что вы подразумеваете под «обычным способом передачи откровения».