— Простите, — выдохнула Вика, чувствуя себя ужасно виноватой. — Я не хотела! Давайте я помогу убрать! — предложила она, не зная, что ещё может сделать. Были бы у неё деньги, она бы заплатила, а так…
— Да не надо! — отмахнулась хозяйка и тяжело вздохнула. — Я же просила быть осторожнее!
— Простите, — ещё раз извинилась Вика.
Она переминалась с ноги на ногу, не зная, как быть. Ей хотелось скорее вернуться в Лабиринт и догонять маму, но торопить хозяйку, чью любимую вазу она разбила, было ужасно неловко.
А женщина молча сметала осколки веником и то и дело останавливалась, чтобы перевести дух.
Изнывающая от нетерпения Вика не выдержала.
— Может, я могу что-то дать вам взамен? — предложила она, хотя прекрасно знала, что дать ей нечего.
Хозяйка пристально уставилась на чудесказку в руках Вики, и девочка снова с трудом подавила порыв спрятать прозрачную сферу за спину.
— Да не надо ничего, — наконец ворчливо отозвалась хозяйка. — Пойдём, покажу тебе вход в Лабиринт.
Женщина привела Вику к огромному, просто исполинскому дереву, в стволе которого, будь он полым, вполне поместился бы небольшой домик. Между гигантскими корнями, похожими на щупальца древесного осьминога — если бы такие существовали, — тут и там зияли провалы, заполненные темнотой. В одном мерцали жёлтые огоньки, похожие на глаза хищника, из другого тянуло неприятной сыростью, из третьего доносились какие-то стоны… А дальше девочка смотреть не стала.
— Это и есть вход в Лабиринт? — Вика вздрогнула всем телом.
— Он самый.
— А который из них мне нужен? — нерешительно спросила девочка, приглядываясь к провалам между корнями и решая, какой из них её меньше пугает.
— Вон тот, — показала женщина на проход посередине.
— Да ничего я не хочу, — огрызнулся темноход. — Я уже сто раз пожалел, что не сумел отцепиться от тебя тогда, в Ово.
Вика знала, что Маркус лукавит. Он помогал ей снова и снова, даже когда был совсем не обязан. И продолжал помогать, хотя она категорически отказалась дать ему то, что он хотел: Ванильку. Помогал, даже когда у него не осталось возможных корыстных мотивов, как, например, передача её и осколка Сердца в обмен на крупное вознаграждение. И единственное объяснение, которое приходило Вике на ум, — должно быть, он всё же проникся к ней некоторыми дружескими чувствами…
Нет! Рассуждать, что могло бы быть, если бы какие-то обстоятельства сложились иначе, не стоит! И уж тем более винить кого-то за это неслучившееся. Есть то, что есть, вот с этим и надо жить.
Сложно переспорить человека, когда он уже заранее настроился не менять свою точку зрения и отметать любые доводы.
, в отличие от Восьмирья, ненависть в их мире не растёт на полях, её нельзя увидеть, потрогать или выполоть. Но, невидимая и неосязаемая, она есть, и есть люди, которые ищут её даже в обычной, повседневной жизни. И живут ею.
Сложно переспорить человека, когда он уже заранее настроился не менять свою точку зрения и отметать любые доводы.
Некоторое время ребята шли молча, а потом Вика наконец спросила:
Далёкие берега поросли густым тёмно-синим лесом. Посреди озера надо льдом возвышалось что-то вроде острова, вот только тот больше напоминал огромный осколок скалы в форме яблочного огрызка: широкое основание, высокие каменные стены, широкая верхушка, а на ней — всё тот же тёмный синий лес. И струйка дыма, намекавшая на то, что там, должно быть, кто-то живёт… И как этот кто-то, скажите на милость, спускается со своего острова и поднимается обратно?
Вика ждала, что с ней вот-вот кто-то заговорит, ведь именно так произошло в лесу у пряничной избушки.
— Эй! — позвала она. — Эй, я тут! А вы где?
И запоздало испугалась. А что, если вместо местных жителей её услышит чудовище, как это было в пустыне?
Никто не откликнулся, и Вика перевела дух: уфф, никаких монстров!
— Так, ну что, пойдём искать входы в Лабиринт? — обратилась она к Ванильке. — Или хотя бы тот вход, откуда я вышла. Не из воздуха же я сюда вывалилась, правда? Хотя…
Вика не договорила, но, уже немного зная Восьмирье, Тумарье и даже Лабиринт, она могла допустить всё что угодно. Даже то, что тут она и впрямь появилась из воздуха.
Девочка огляделась, но так и не увидела поблизости ничего, что могло бы сойти за входы и выходы. Логика подсказывала, что надо идти к берегу или к «острову-яблоку»; если входы где-то и прячутся, то, скорее всего, именно там. Однако озеро было огромным, и поиски на берегу могли занять не один день. А «остров» выглядел высоким и неприступным; если входы скрыты в стенах, то нужно быть опытным скалолазом, чтобы до них добраться.
Что же делать?
Как это обычно повелось в последнее время, Вика в трудную минуту обратилась к мечте.
— Ванилька, есть идеи?
Мечта, даже не пытавшаяся ходить по скользкому льду и порхавшая низко над поверхностью, оглянулась на хозяйку, взлетела, чирлыкнула и унеслась прочь. Наверное
Глава 15
колько прошло времени, прежде чем успокоился бешеный стук сердца, Вика не знала. Сколько потребовалось времени, чтобы стряхнуть с себя песок, забравшийся в самые глубокие закоулки одежды, — тоже.
Но вот Вика снова была готова тронуться в путь. Наверное, готова…
Знакомый каменный тоннель тянулся и тянулся, Вика шла по нему, шла — уже почти спокойно, не осматриваясь по сторонам в поисках опасностей и ловушек, — и размышляла. Может, она сама виновата в том, что никак не доберётся до выхода? Ей же говорили, что в Лабиринт заходят те, у кого есть вопрос, на который отчаянно требуется ответ. Даже Маркус посоветовал сначала хорошенько сконцентрироваться на вопросе. А у Вики никаких вопросов не было. Наверное, именно поэтому она всё никак не может выйти, ведь она не ищет никаких ответов — она просто ищет маму.
Что ж, если дело в этом, всё можно легко поправить. Вместо «Я хочу найти маму» думать: «Где мама?» Вопрос же? Вопрос!
Окрылённая надеждой, что вот теперь-то она наверняка доберётся до выхода, Вика с новыми силами пошла вперёд. Совсем скоро она выберется из Лабиринта. Или найдёт маму.
Но ни то ни другое не спешило происходить.
«Вот почему из Лабиринта никто не возвращается, — думала Вика, всё больше замедляя шаг. — Не потому, что их съедают чудовища или они попадаются в смертельные ловушки. Они просто не могут найти выход и бродят тут целую вечность — пока не умрут».
От этой мысли стало страшно и горько. Захотелось сесть, уткнуться носом в колени и заплакать. Но за то время, что она провела в Восьмирье, Вика запомнила, что слёзы ей ещё ни в одной трудной ситуации не помогали. Не помогут и сейчас. Надо не плакать, надо что-то делать!
И поскольку, кроме как идти дальше, делать было больше нечего, Вика пошла. А Ванилька бежала впереди, словно показывала путь, хотя заблудиться в одном-единственном тоннеле было невозможно.
Впереди снова появился сгусток Тумарья, и Вика собралась с силами. Когда она выйдет в новом месте, ей нужно сделать что-то иначе, не так, как до этого. В первый раз она вошла не в тот вход, в который хотела, из чувства вины. Во второй раз — из страха. Ей нельзя поддаваться на уловки снова! На этот раз нужно обязательно выбрать правильный вход!
Когда пелена Тумарья рассеялась, Вика уже привычно оказалась не внутри каменного тоннеля, а снаружи, и открывшаяся ей картина снова её поразила.
Вокруг простиралось замёрзшее озеро с прозрачным льдом необычного изумрудного цвета. О его толщине можно было судить по тёмным линиям трещин, уходящих вниз, к дну. «Зима?» — удивилась Вика. Однако, хотя лёд и наводил на мысли о зиме, не было ни морозно, ни даже холодно. Прохладно, но не более того. Почему же тогда лёд не тает? И — ни снежинки: замёрзшая поверхность озера была совершенно невозможно, нереально чистой.
ротиснуться — и что Ванилька последует за ней. И уже не важно, тот это вход в Лабиринт или нет. Главное — убежать от чудовища!
Вика продолжала нестись до тех пор, пока не поняла, что под ногами снова камень, а не песок, а вокруг не яркий день, а прохладная полутьма. И тогда она рухнула на землю.