Ну а как выиграли вы – заорала. Аркадий орёт. Лёвка орёт. Тюлька орёт. Они-то перестали потом, а она все орёт.
– Ты любить меня только не перестань, а остальное – детали.
– Это железно
– Ну, здравствуйте, мама. Можно мне вас так теперь называть на правах зятя?
– Да не было ничего! Я люблю тебя. Больше жизни. Если это что-то… меняет.
– Да ничего это не меняет. – Степан снова со вздохом обнял ее. – Я это давно знаю. Ты же мне тогда сказала, в наш первый раз. Что любишь.
Тура замерла под его руками. А потом спросила тихо-тихо:
– Думаешь, я сказала правду?
– Не думаю. Знаю.
– А ты?
– А я врать вообще не умею.
– Значит, и тогда…
– И тогда. И теперь. И всегда.
Вернуться бы в детство. Вернуть бы дорогих людей. Вернуться бы в тот день с салатовыми кроссовками и всё изменить. Бы. Бы-бы-бы. Чёртово «бы»
Тело. Надо привыкать. Те-ло. Тура уронила лицо в ладони и заплакала навзрыд
Нет, она никому его не отдаст! Ни за что не отдаст! Степан ее и только ее! Она готова для него на всё…
Тура засыпает, крепко обнимая своего спасителя, квартиранта и просто обалденного парня Стёпку Кузьменко
Она провела ладонью по его бицепсу. И в следующий миг они целуются. Безо всяких там «только губами, без языка», «я только в краешек», «рот не раскрываем, и всё норм». С полным ощущением, что они это делали раз сто до этого.
Он никак не ожидал, что ему предложат завтрак. И назовут Степашей. Спасибо, что не Хрюшей.
