И взор его притворно-скромный,
И там есть дамы – просто чудо!
Дианы строгие в чепцах,
С отказам вечным на устах.
При них нельзя подумать худо:
В глазах греховное прочтут,
И вас осудят, проклянут.
Он смотрит: это не притворство,
Не штуки – как ни говори —
А просто женское упорство,
Капризы – чорт их побери!
Короче, идеал девиц,
Одно из славных русских лиц
По крайней мере мой портрет
Был схож тому назад пять лет.
Одной лишь юности известный,
Кому, кто раз хоть был любим,
Не стал ты языком родным?
В минуту страстного волненья
Кому хоть раз ты не помог
Близ милых уст, у милых ног?
Кого под игом принужденья,
В толпе завистливой и злой,
Не спас ты, чудный и живой?
Жил некто господин Бобковской,
Губернский старый казначей.
Губернский врач, судья, исправник —
Таков его всегдашний круг;
Порой, незлобен как дитя,
Был добр и честен, но шутя.