Александр Ширвиндт Проходные дворы биографии

– Миша, надень валенки.
– А мне мама разрешила ботинки.
– Но я же главнее мамы.
– Нет, мама главнее, потому что я сидел в животе у нее, а не у тебя.
– Да, но в живот тебя посадил я!

Когда выпала моя очередь и я посмотрел на собравшуюся в Химках публику, то, заподозрив неладное, позвонил Гердту: «Зяма, это не запись на «Жигули». Это перепись евреев!»
* * *

Когда Бернарда Шоу спросили, почему он не справляет свои дни рождения, писатель ответил: «Зачем справлять дни, которые приближают тебя к смерти?» И действительно, что за праздники эти семидесяти – и восьмидесятилетия?

Старческие тусовки ужасны. Жить для того, чтобы все умилялись, что ты в 85 выглядишь на 71? Хотя, видимо, великий аттракцион публичного долгожительства – бессмертие оптимизма.

Меня один хороший доктор успокоил: «Даты – это все бред. Возраст человека, сказал он, определяется не датами, а его существом». Иногда, очень недолго, мне бывает где-то в районе 20 лет. А иногда мне под 90.