В приложении удобнее
Цитаты из книги авторов 33 лучших юмористических рассказа
юность должна иметь удовольствия, если она не хочет зачахнуть.
— Это всё мелочи. Неужели вы не могли приготовить что-нибудь покрупнее? Это в XIX веке репортёры сообщали о том, что уже произошло. В двадцатом — интересные происшествия надо создавать.
Так был изобретён корсет, охранявший супружескую верность.
Впрочем, с тех пор корсеты стали делать пошире.
Замечено, однако, что пока жена в корсете, у мужа никогда не чешется лоб
Впрочем, с тех пор корсеты стали делать пошире.
Замечено, однако, что пока жена в корсете, у мужа никогда не чешется лоб
— До них ли мне было? Во-первых, зачем они мне? В твоём отсутствии меня целыми днями обнимал вот этот корсет. Так жмёт, что и об оруженосцах думать забудешь.
— А по вечерам?
— За день так нажмёт, что вечером, как снимешь, заснёшь словно убитая.
— А по вечерам?
— За день так нажмёт, что вечером, как снимешь, заснёшь словно убитая.
— Скажи ей после свадьбы, что тебе в ней что-нибудь не нравится. Посмотрим, что выйдет
— А ты… имени твоего я не припомню… А на гробнице прочитать, — здесь темно, да я и неграмотен. Но ты была хорошенькой женщиной, клянусь твоим прахом. Твои губки были как вишни, щёчки как розы, волосы как золото. И всё это — и вишни, и розы, и золото — отдать кому же? Пажу! Который даже и толка-то в вишнях, как следует, не понимает!
Таким образом, по прошествии нескольких лет, Рауль фон-Синяя Борода мог быть уверенным, что он будет иметь всех пажей и оруженосцев в двух копиях, а его алхимик Пополани, занимавшийся отравлением жён, доложил рыцарю, что в фамильном склепе больше нет свободных мест.
Тогда Рауль фон-Синяя Борода пришёл к заключению, что женщинам не следует верить
Тогда Рауль фон-Синяя Борода пришёл к заключению, что женщинам не следует верить
Храбрый рыцарь Рауль, прозванный «Синей Бородой», очень любил женщин.
Из этого я заключаю, что он был, наверное, более храбр, чем умён
Из этого я заключаю, что он был, наверное, более храбр, чем умён
Как ни силен был ночью припадок подагры, как ни скрипели потом нервы, а Кистунов все-таки отправился утром на службу и своевременно начал приемку просителей и клиентов банка.
Это в XIX веке репортёры сообщали о том, что уже произошло. В двадцатом — интересные происшествия надо создавать.
— Когда нет новостей, их надо выдумывать. Самые интересные политические новости, это всегда те, которые выдумываются.
II
22 градуса мороза, Петербург, пылающий камин, пушистый ковер и бенедиктин на энциклопедическом словаре — все это осталось далеко позади.
22 градуса мороза, Петербург, пылающий камин, пушистый ковер и бенедиктин на энциклопедическом словаре — все это осталось далеко позади.
Перед камином в гостиной Настасьи Николаевны разостлали пушистый ковер, поставили на двух томах энциклопедического, словаря бутылку бенедиктина и рюмки, легли на животы все, не исключая Настасьи Николаевны, и, примостившись поудобнее, стали говорить о том, что кому приходило в голову.
Зато люди деятельные скучают иначе…
Ходят по улицам и читают вывески, плакаты, афиши, записки на воротах о том, что сдаются квартиры, и все это язвительно критикуют.
Ходят по улицам и читают вывески, плакаты, афиши, записки на воротах о том, что сдаются квартиры, и все это язвительно критикуют.
А то еще сидят в кафе, медленно глотают мороженое и, увидев на палке польскую газету, делают удивленные глаза и уверенно говорят:
— Э! Польская литература, знаете, какая-то… такая. Без содержания.
— Э! Польская литература, знаете, какая-то… такая. Без содержания.
А то скучают еще и так.
Одеваются с «художественным беспорядком», идут к морю и, вперив взор в какую-нибудь точку на горизонте, говорят меланхолически:
— Жизнь — глубока и таинственна, как море. Жизнь — это Сфинкс.
Одеваются с «художественным беспорядком», идут к морю и, вперив взор в какую-нибудь точку на горизонте, говорят меланхолически:
— Жизнь — глубока и таинственна, как море. Жизнь — это Сфинкс.
Периодически или же хронически страдать идиотизмом и жаждой спасения человечества, рассказывать анекдоты и говорить пошлости; вообще говорить, писать и ухмыляться, ржать, гримасничать, потеть; любить, потреблять продукты, высказывать мнения; ходить в кинематограф, жиреть и…
Для тех же деятельных людей существуют также и объявления, которые можно читать нараспев; есть библиотечные книги с широкими полями, на которых можно откровенно подиспутировать с автором; есть еженедельно свежие юмористические журналы, с которыми обращаться можно и совсем запросто — можно полежать с ними на кушетке, закрыв ими лицо, и подремать, или же, свернув в трубочку, потрубить марш из «Аиды», а между тем бить мух, имеющих неосторожность отдыхать поблизости на стене.
Признаюсь, люблю русских.
Впрочем, многое еще не надоедает и вряд ли когда-нибудь надоест людям, а среди этого многого, между прочим, — рождаться на свет Божий и быть людьми…