Вечная жизнь без способности к творчеству, к созиданию, пожалуй, страшнее смерти.
– Не трусь, ребята, – сказал Стек. – Если сейчас и погибнем, всем нашим бедам конец. Если останемся живы – тем более не о чем горевать. Как бы ни обернулось, сделаем все, что сумеем. Мы с вами всегда встречали свою судьбу лицом к лицу, и сегодня спины ей не покажем!
сколь отчаянно бессистемен, сколь хаотичен наш мир.
После чего ломается с блеском, с треском и уже навсегда. Нечто в этом роде произошло и со мной.
«Прошлое – это другая страна»
Миф есть ничто, в котором скрыто всё.
Фернандо Пессоа, «Улисс»
когда легенда встречается с мифом… тут-то все и запутывается
после чего я узнала о мире и о себе такое, чего, пожалуй, предпочла бы не знать. Но этому горю уже не помочь. Так вот, стою я в спальне, у окна, гляжу на гибнущий сад. Во что теперь верить? Даже не представляю…
Даже не представляю, что для нее сделать. Сижу на яйце, вспоминаю старые добрые времена. Леда смеется. Леда в саду. Леда танцует. Леда обнажена. Прекрасная, непревзойденная Леда… Вдруг – чувствую под собою движение, слышу стук. Замер, прислушиваюсь. Вот, снова!
– Леда! – кричу. – Леда!
Леда сбегает вниз. Откуда мог взяться этот халат? Я и не думал, что у нее такой есть. Синее махровое полотно, пестрящее пятнами кофе… Смотрит она на меня, глаза в обрамлении темных кругов круглы от страха.
– Что? – спрашивает.
Все лучшие на свете игры, начиная с самой первой игры, на середине кажутся безнадежно проигранными.
Врага нужно хватать за уши и трахать да трахать, пока не прилипнет, не привяжется к тебе так, что жену твоим именем называть начнет. Врагов, Джимми, нужно поглощать. Лучшее, что можно сделать с врагом, – подтащить кресло к его очагу, сожрать его ужин, забраться в его постель, а утром отправиться за него на работу, и чтоб у тебя вышло настолько лучше, что он сам тебе все отдаст, да только тебе оно нахрен не нужно.