Цитаты из книги автора Кейт Элизабет Расселл Моя темная Ванесса

Если нам повезет, дело не выйдет за пределы школы, но, если о нас станет известно правоохранительным органам, я почти точно сяду в тюрьму. А ты окажешься в каком-нибудь детском доме.

не успела я рассмеяться, как разум вылетел из меня, и мне больше не было смешно. Мне было никак. Я была пуста, меня не существовало.

нельзя купаться в жалости к себе: всегда найдется, из-за чего расстроиться, а ключ к счастливой жизни — не позволять себе скатываться в отрицательные эмоции.

Я не знала, какой реакции ждет мистер Стрейн. Казалось, надо рассмеяться. Я гадала, не флиртует ли он, но это было невозможно. Ведь по идее флирт — это весело, а происходящее было слишком тяжело для веселья.

Она не понимала, насколько ужасно наблюдать за тем, как твое тело играет роль, на которую душа не соглашалась.

любили. Возможно, эта недолюбленность вылилась в одиночество, которое он во мне разглядел

. Возможно, в этом всегда и было дело: я хотела не самих этих мужчин, а стать ими.

«Тебе пора образумиться, – скажет он. – Ванесса, тебе тридцать два года».
– Может, лучше встретимся в кофейне? – спрашиваю я.

Когда солнце светит мне в лицо, а рядом собака, я чувствую в себе столько способности к добру.

— Хотите кружку, — спрашивает официант, — или будете пить из банки?
— Из банки, мне нравится жесть.

Поверив, будто жизнь предлагает бесконечные возможности, мы закрываем глаза на страшную правду: жизнь — это всего лишь движение сквозь время под внутренний обратный отсчет, ведущий к последнему фатальному мгновению.

но я этого хотела. Должна была хотеть.

Айра качает головой, но без злости. Ему меня жаль. Это еще хуже его беспокойства, хуже всего.

— Ванесса, когда до тебя наконец дойдет? — спрашивает он.

Впрочем, какая девочка этого не чувствует? Угроза насилия тяготеет над тобой всю жизнь. Опасность всверливают тебе в голову, пока насилие не начинает казаться неизбежным. Ты растешь, задаваясь вопросом, когда же оно наконец случится

мы не выбирали беспомощность, мир ее нам навязал.

Во мне было что-то темное – что-то, что всегда было со мной

Когда мы со Стрейном познакомились, мне было пятнадцать, а ему сорок два – почти идеальная тридцатилетняя разница. Такой она мне тогда казалась – идеальной. Мне нравилась ее гармоничность: он был втрое старше меня, и так легко было представить, как я трижды помещаюсь у него внутри: одна я свернулась вокруг его мозга, другая – вокруг сердца, третья – превратилась в жидкость и бежит по его венам.

Где бы я ни находилась, меня тянуло куда-то еще.

Внезапный припадок добродетельности, которые у меня регулярно случаются после очередного косяка – потери работы, расставания с парнем или нервного срыва, – как будто, став паинькой, можно задним числом исправить все, что я разрушила.

Она не понимала, как приятна бывает грусть