Цитаты из книги автора Дэн Симмонс Эндимион. Восход Эндимиона

– Почему ты не умер, Мартин? – спросил он наконец.
– Да умер я, умер, – закашлялся Силен. – Я уж не дышу века и эпохи. Просто ни у кого не хватает мозгов спихнуть меня в яму и засыпать землей.

Вы не знаете, о чем он думает. Вы знаете только, что он говорит и что он делает, и на основе этого делаете выводы о его мыслях и чувствах. Н

Ты отворяешь двери, ужасая
Безмерным знаньем неземных пучин.

Если мы первыми найдем девочку, мы получим рычаг… сможем вступить в переговоры с Центром. И еще средства – наши новые возможности… – Никто из руководства Гильдии не упоминал о секретном проекте вслух, даже в защищенных от прослушивания кабинетах. – Если у нас будет девочка и средства, – продолжила Коньяни, – у нас появится рычаг, чтобы потеснить Церковь в сделке Техно-Центра с человечеством.

Исодзаки вернулся к своему креслу.

– Анна, как по-вашему, мы – правление Гильдии торговцев – обладаем реальной властью?

На лице Коньяни отразилось недоумение.

– Судя по моим дивидендам за последний финансовый год, Кендзо-сан, наша прибыль составила тридцать шесть миллиардов марок.

Исодзаки сцепил пальцы в замок.

– Мадам Коньяни, – сказал он, – не будете ли вы так любезны снять пиджак и блузку?

Его протеже даже не моргнула. За все двадцать восемь стандартных лет их совместной работы – по сути, работы начальника и подчиненного – месье Исодзаки еще ни разу не дал повода заподозрить его в сексуальных домогательствах. Всего мгновение она колеб

– «Рафаил», сэр?

Адмирал поднял глаза, и на его обветренном, испещренном морщинами лице мелькнула тень улыбки.

– Да, «Рафаил», но не тот, каким командовали вы. Тот сейчас переименован и переоборудован для курьерской службы. Новый «архангел» «Рафаил»… кстати, отец капитан, вы что-нибудь слышали об «архангелах» планетарного класса?

– Нет, сэр. Ничего конкретного. – Кое-что он слышал на своей пустынной планете, проходя мимо кантины, где громко разговаривали пьяные шахтеры.

– Четыре стандартных года, – пробормотал Марусин, качая головой. Его седые волосы были аккуратно зачесаны назад. – Адмирал, введите Федерико в курс дела. Кратко.

Марджет Ву кивнула и прикоснулась к сенсорной панели на тактическом пульте, встроенном в стену. Между ней и капитаном де Сойей повисла голограмма звездолета. Отец капитан сразу заметил, что новый корабль превосходит старый «Рафаил» размерами, блеском, изяществом – и беспощадностью.

ешел на субзвуковую речь.

Исодзаки и лидеры торговцев не напуганы. Если бы кардинал Лурдзамийский пожелал от них избавиться, они были бы уже мертвы. Исодзаки нужно было сообщить, что торговцы его поддержат. И он это сообщил. Кто на самом деле напуган – это военные.

Отец Фаррелл нахмурился и передал по субзвуковой костной цепи:

Военные? Но они еще не разыграли свою карту. Они не совершили никакого предательства.

Именно,– отозвался Великий Инквизитор. – Торговцы свой ход сделали и знают, что, когда придет время, кардинал Лурдзамийский обратится за помощью к ним. А командование Флота слишком долго боялось сделать неверный шаг. Сейчас они боятся, что ждали слишком долго.

ешел на субзвуковую речь.

Исодзаки и лидеры торговцев не напуганы. Если бы кардинал Лурдзамийский пожелал от них избавиться, они были бы уже мертвы. Исодзаки нужно было сообщить, что торговцы его поддержат. И он это сообщил. Кто на самом деле напуган – это военные.

Отец Фаррелл нахмурился и передал по субзвуковой костной цепи:

Военные? Но они еще не разыграли свою карту. Они не совершили никакого предательства.

Именно,– отозвался Великий Инквизитор. – Торговцы свой ход сделали и знают, что, когда придет время, кардинал Лурдзамийский обратится за помощью к ним. А командование Флота слишком долго боялось сделать неверный шаг. Сейчас они боятся, что ждали слишком долго.

– За безрассудство! – провозгласил старик. – За божественное безумие! За бесцельные скитания и проповеди пророков! За смерть тиранов и гибель врагов! – Я было поднес бокал к губам, но оказалось, что Силен еще не кончил. – За героев! За героев, которые стригут волосы! – И поэт одним глотком осушил бокал.

Один год, одиннадцать месяцев, неделя и шесть часов для того, кто этого хочет, могут стать вечностью. Вечностью может стать и день. И даже час.

Я бы не смог этого сделать, будь я бессмертен. Такая сила любви к жизни и друг к другу может быть дана – понял я раз и навсегда – только смертным, чей век краток и всегда омрачен тенью смерти и потерь.

чтобы их воспринять и осознать, эти апостолы дошли до безумия, постоянно слушая неумолчный хор голосов мертвых. Они не смогли передать музыку

Я бы не смог этого сделать, будь я бессмертен. Такая сила любви к жизни и друг к другу может быть дана – понял я раз и навсегда – только смертным, чей век краток и всегда омрачен тенью смерти и потерь.

Нет никакой нирваны. Нет никакого спасения. Нет никакой загробной жизни. Нет воскресения. Только безграничное познание – сердцем и разумом – и возможность великих открытий, великих приключений и гарантия новой боли и ужаса, из которых и состоит большая часть нашей короткой жизни.

поэт Джон Китс – писал в прощальном письме к своим друзьям: «Я всегда откланивался неуклюже».

В жизни человека, который стремится постичь, как устроена вселенная, важнее знаний только любовь и честность

Кале-пе-а, – повторила моя любимая. – Древнее тибетское напутствие, когда караван идет на самые высокие вершины. Оно означает «Ступай медленно, если хочешь вернуться».

Отличная метафора для моей десятилетней одиссеи, – угрюмо подумал я. – Именно: не представляю, во что вляпаюсь, но можешь на меня рассчитывать».

События изменчивы. Будущее – как дым горящего леса, ждет ветра событий и личной доблести, который отнесет искры и угли в ту или иную сторону.

ой устрашающей и самой таинственной из них – Священной конгрегации вселенской инквизиции, кардинал Лурдзамийский был самым могущественным человеком в курии. И в данный момент, пока тело Его Святейшества Папы