– Ладно-ладно, раз ты не можешь жить без авантюр, пообещай мне, что отныне все приключения мы будем делить на двоих!
– Хорошо, любимый, – кивнула я, и мы устремились вперед по залитой солнцем дороге.
Вдвоем.
Правду. – Он на мгновение отвлекся от дороги, посмотрев мне в глаза. – Я сказал ей, что не могу без тебя жить.
Дядя Саша старый, – с достоинством ответствовала Маша и, уловив нашу потрясенную реакцию, уже тише пояснила: – Как папа.
Ты на меня не обижаешься?
– Нет. – Девочка отстранилась и серьезно взглянула на меня. – Дядя Саша сказал… он тебя любит. И вы должны быть вместе.
– Какой еще дядя Саша? – бестолково переспросила я. И вдруг вспомнила, как накануне Алик долго сидел с Машей за столом, о чем-то ей рассказывал, потом они вместе рисовали… Я оглянулась на Алика. – Так ты Саша?
– Она неподражаема, правда? – хихикнул Алик, бросив взгляд на удивительно похожих в своей оторопи отца Вениамина и Костю. И снова посмотрел на меня. – Да, куколка, теперь ты знаешь мое настоящее имя. После возвращения с того света пришлось стать серьезнее. Давно пора было представиться, но все как-то не подворачивалось момента…
Правая щека Игоря была заметно вздернута, а из-под приоткрытого века смотрел неподвижный черный зрачок.
Это был последний раз, когда Боб видел глаза друга.
Это был последний раз, когда Боб видел глаза друга.
заквохтал над ухом озабоченный Костя, подпихивая мне флакончик и в суете не замечая моих нашатырных страданий.
с усмешкой взглянула на Алика: лекарства, священник – привлекли бы заодно и экзорцистов… Тоже мне, перестраховщики! Конечно, за последние месяцы мое эмоциональное состояние несколько пошатнулось, но не до такой же степени, чтобы ожидать от меня новой сокрушительной истерики…
Борис Аникеев жив. И согласен дать тебе интервью.
Глупый, какой же ты все-таки глупый… Я не забыла тебя мертвого – неужели думаешь, что отказалась бы от живого?