каждый из них знал другого как самого себя – именно насколько можно знать самого себя, – до малейших поворотов мысли, когда любой разговор необязателен и только обозначает привычку произносить слова. Доверяли другому более, чем себе. Слабости знали наизусть и сумели их полюбить.
царапалось всегдашнее раздражение, почти уравновешенное привычной мыслью о том, что в любое общение с любыми людьми входит еще и необходимость перетерпеть их глупость и необязательность…
Они не были знакомы между собой, но все время как-то параллелили.