Люди очень любят раскаиваться, когда им это удобно. Но делают это не потому, что жалеют о причиненных страданиях, а потому что больше не в силах переносить своих.
странно: то, что для одних совсем ничего не значит, для других составляет жизнь.
Твила схватила пистолет дрожащими пальцами и тут же чуть не выронила – такой он был тяжеленный.
– Аккуратнее, – чертыхнулся Валет, – он антикварный! Возьми лучше обеими руками.
Твила сделала, как он велел, и нелепо выставила дуло перед собой.
– А как из него стрелять?
– Никак, – отмахнулся тот, – он не заряжен. Поэтому держи так, чтобы удобнее было в случае чего кинуть.
Это одна из неприятнейших сторон мышиного бытия: все считают тебя тупым мелким зверьком, а все потому что бурлящая внутри богатейшая гамма чувств прорывается наружу в виде одной-единственной писклявой ноты. Какая жестокая насмешка природы!
– А ты-то чего такая кислая, или чай с уксусом перепутала?
– А с чего мне веселиться? Разве ж есть для этого повод? А без него только дураки и веселятся.
– Тогда мне больше по нраву в дураках ходить. Хоть другим настроение портить не буду.
– Ну, как сидят?
– Как надетые на ноги лодки. Так и должно быть?
– За полторы монеты? Ага.
проявлявшееся порой при взгляде на супруга, – точно
Если не обращать внимания на нос и зубы, то можно было заметить, что он еще довольно молод и, пожалуй, не лишен привлекательности. Но не обращать внимания было невозможно, поэтому никто этого не замечал.
Ее брови немедленно сошлись на переносице, и Роза стала похожа на утку.
Я бы убил тебя, если б это помогло о тебе не думать.
