Итак, я веду к тому, что, наверное, это естественно – менять свои старые установки тогда, когда меняется мир вокруг тебя.
Смысл в том, чтобы со всей ясностью осознать, что в любой кромешной тьме в твоей руке будет другая рука, которую не отпустишь ты и которая не отпустит тебя, как бы страшно ни было. И так до тех пор, пока вас не коснется серебристый свет. Взаимное доверие.
Мама, спустя восемнадцать лет моей жизни, наконец добилась от меня усердия. Жаль, что для этого ей пришлось умереть.
Тай опирается на ствол дерева, вытягивает ноги и устраивается удобнее. Все это время он не выпускает меня из рук и сейчас притягивает к груди. Я укладываю голову на его плечо, а ладонь – над сердцем. Оно часто стучит, как и мое собственное. Мне одновременно тревожно и уютно в его руках.
Такая глупость. Ведь завтра мы, скорее всего, попытаемся друг друга убить.
Во‐первых, отец, – замечает Элар, отводя взгляд от нас с Таем, – мы не позволим тебе причинить вред нашему другу. А во‐вторых, эта, как ты выразился, полукровка – принцесса эльфов. И она здесь в качестве представителя своей расы. На твоем месте я бы принял ее
До тех пор, пока Тай не обхватывает мой затылок пальцами и не прижимается своими губами к моим. Другой рукой он обвивает мою талию, притягивая ближе. Поцелуй выходит крепким, но недостаточно долгим. И с привкусом крови.
– Живы.
И, сама не ведая, что творю, покрываю его лицо короткими поцелуями. До тех пор, пока Тай
Его зубы сжаты, дыхание частое и тяжелое, словно он держит на своих плечах целый мир. В глазах горит страх – не за себя, за меня.
Тайлос продолжает напирать, заваливает меня на землю, жадно ласкает губами кожу шеи. Мне трудно дышать. Я словно нахожусь в бреду.
Ты вызвала землетрясение, а затем зависла в воздухе. Я пытался тебя разбудить, но ты схватилась за голову