В приложении удобнее
Цитаты из книги автора Уснувший в Армагеддоне
Никто не хочет умирать. Да и подготовиться к смерти никогда толком не получается, ведь она всегда приходит неожиданно. В какой-то момент что-то просто идет не так
Победитель заберет себе то, что останется от этого безумного человека — дрожащее, дико хохочущее в припадке агонии тело — и будет скитаться по этой планете, облаченный в эту физическую оболочку, словно в парадные доспехи, десять, а может, двадцать лет, надменно и величаво вышагивая, отдавая приказы рубить головы изменникам и приглашая в свои покои из плоти и крови невидимых наложниц. Леонарда Сейла, точнее, то, что от него осталось, уведут в какую-нибудь скрытую от посторонних глаз пещеру, где следующие двадцать безумных лет в нем будут кишеть черви войны, которые будут терзать его древними и абсурдными мыслями.
подготовиться к смерти никогда толком не получается, ведь она всегда приходит неожиданно
— Весь мир — театр?
— Да нет же. Ты, Леонард Сейл, — их маленькая сцена. А они на ней актеры.
— Да нет же. Ты, Леонард Сейл, — их маленькая сцена. А они на ней актеры.
Мрак. В этом мраке какая-то бессмысленная неощутимая боль. А в боли этой — кошмар.
Впереди еще целых шесть длинных дней ничегонеделания и философствования.
Никто не хочет умирать. Да и подготовиться к смерти никогда толком не получается, ведь она всегда приходит неожиданно.
будто по костным равнинам его черепа и внутренностям мозга, по ущельям вен, по холмам артерий, по рекам лимфы шагала армия за армией, одна армия, две армии, мечи сверкали на солнце, скрещивались друг с другом, пятьдесят тысяч разумов нуждались в нем, они хватали, раздирали, рубили и использовали его плоть.
Один из голосов сказал:
— Я Тилль из Раталара. Гордый Тилль, Тилль — властелин Кровавого кургана и Барабана смерти. Тилль из Раталара, Убийца людей!
— Я Тилль из Раталара. Гордый Тилль, Тилль — властелин Кровавого кургана и Барабана смерти. Тилль из Раталара, Убийца людей!
Никто не хочет умирать. Да и подготовиться к смерти никогда толком не получается, ведь она всегда приходит неожиданно. В какой-то момент что-то просто идет не так
Умри, умри, умри, умри, умри, — пели голоса.
— Ну, если нет, то всегда есть пистолет.
— Куда денутся эти глупые монархи, если ты пальнешь прямо в декорации их кровавого театра?
— Весь мир — театр?
— Куда денутся эти глупые монархи, если ты пальнешь прямо в декорации их кровавого театра?
— Весь мир — театр?
Вот так все и закрутилось — Толстой или Бальзак, джин или ром, кофе, таблетки, прогулки, еще Толстой, еще больше Бальзака, снова джин, ром, еще пасьянс. Первый день прошел, за ним второй, а за ним и третий.
Весь мир — театр?
— Да нет же. Ты, Леонард Сейл, — их маленькая сцена. А они на ней актеры. А что если пустить пулю из-за кулис, разрушить декорации, а с ними и весь зрительный зал? Уничтожь сцену, актеров, всех, кто окажется недостаточно осторожен, чтобы попасться на твоем пути!
— Да нет же. Ты, Леонард Сейл, — их маленькая сцена. А они на ней актеры. А что если пустить пулю из-за кулис, разрушить декорации, а с ними и весь зрительный зал? Уничтожь сцену, актеров, всех, кто окажется недостаточно осторожен, чтобы попасться на твоем пути!
Никто не хочет умирать. Да и подготовиться к смерти никогда толком не получается, ведь она всегда приходит неожиданно.
— Весь мир — театр?
— Да нет же. Ты, Леонард Сейл, — их маленькая сцена. А они на ней актеры.
— Да нет же. Ты, Леонард Сейл, — их маленькая сцена. А они на ней актеры.
Затем вдруг он обмяк — он умер.
— Весь мир — театр?
— Да нет же. Ты, Леонард Сейл, — их маленькая сцена. А они на ней актеры.
— Да нет же. Ты, Леонард Сейл, — их маленькая сцена. А они на ней актеры.
Сейчас его тело раздирали и растягивали, трясли и перекатывали, он кричал и корчился, а кости его черепа, казалось, в любой момент готовы разлететься на куски
Никто не хочет умирать. Да и подготовиться к смерти никогда толком не получается, ведь она всегда приходит неожиданно.