А наш князь спешил в Шамаханское царство. Сердце его пело, а душа ликовала
до этого невозмутимо стоявший со сложенными на груди руками, повернулся к товарищам.
— Ну ладно, ладно, побалагурили и хватит, — добродушно пробасил он. — Так и быть, пригляжу я за Киевом.
рин поднял перо. Богатыри покачали головами. Опять этот Антипка воду мутит.
— Так помощник кому нужен — тебе или князю? — уточнил Добрыня.
Антипка захихикал.
— Князь невесту смотреть поехал, ему помощники без надобности. А мне наказал править вместе с первым богатырем на Руси. Остальным — отпуск.
— С первым богатырем? — переспросил Добрыня.
Да тут и раздумывать не надо! Без сомнения, первый да лучший — это…
— Ну что ж, братцы, поезжайте, отдыхайте. — Добрыня положил руки на плечи друзей. — А мне придётся в Киеве остаться.
А путешествие меж тем продолжалось. Князь всё дальше и дальше уезжал от милого своего государства.
В княжестве дела тоже на месте не стояли. Антипка по совету государя созвал к себе трёх богатырей.
— Князь наш оставил меня престол хранить! — важно сообщил он, расхаживая туда-сюда перед Алёшей, Ильей и Добрыней. — Честь, как сами понимаете, немалая. Но наказал он мне взять одного из вас в помощники.
— Как так — в помощники? — усмехнулся Добрыня.
Кто такой этот Антипка, чтобы они, богатыри земли русской, шли к нему в помощники? Он шапку сам надеть не способен?
— Может, тебе ещё огород вскопать? — возмущённо сложил руки на груди Илья.
— Ты, боярин, с нами так не шути, — поддакнул Алёша и размял пальцы до хруста.
Антипка попятился, нахмурился. Вечно с этими богатырями проблемы.
— Не хотите, как хотите, — проворчал он, усаживаясь за стол. — Князю отпишу, что отказываетесь.
Боярин поднял перо. Богатыри покачали головами. Опять этот Антипка воду мутит.
— Так помощник кому нужен — тебе или князю? — уточнил Добрыня.
Антипка захихикал.
— Князь невесту смотреть поехал, ему помощники без надобности. А мне наказал править вместе с первым богатырем на Руси. Остальным — отпуск.
— С первым богатырем? — переспросил Добрыня.
Да тут и раздумывать не надо! Без сомнения, первый да лучший — это…
— Ну что ж, братцы, поезжайте, отдыхайте. — Добрыня положил руки на плечи друзей. — А мне придётся в Киеве остаться.
Алёша сбросил руку друга.
— Почему тебе? Речь-то обо мне!
Илья, до этого невозмутимо стоявший со сложенными на груди руками, повернулся к товарищам.
— Ну ладно, ладно, побалагурили и хватит, — добродушно пробасил он. — Так и быть, п
урился. Вечно с этими богатырями проблемы.
тояли. Антипка по совету государя созвал к себе трёх богатырей.
— Князь наш оставил меня престол хра
усской, шли к нему в помощники? Он шапку сам надеть не способен?
А подмога была уже близко. Три богатыря. Три надежды. Три солнца земли русской. Пока стоят они на страже, бояться нечего.
Вот и сейчас заняли богатыри наблюдательную позицию с высокого холма над Киевом. Неспокоен город, раздаются над ним плачь и стоны.
— Плохо дело, видать, — стукнул кулаком по земле Добрыня.
— Где, где? — спрашивал Горыныч и тянулся тоже посмотреть.
— Я зайду слева, — предложил Илья. — А вы правей берите. Горыныч нас пусть с воздуха прикрывает.
— Ага, — поддержал Змей.
— Ну держись, Шамаханская царица, — пригрозил Алёша.
Тут из-под земли послышались удары. Все испуганно оглянулись. За ними на лужайке росла береза. Она содрогалась, словно её кто-то из земли выталкивал. А потом, и правда, вытолкнул. Дерево откинулось вместе с люком, и наружу вылезли тюремные беглецы.
— Тихон! — изумился Алёша. — Бабуля?
Тихон помог бабуле выбраться. Она тоже на подмогу девушкам и князю отправилась.
— А вы как здесь оказались? — спросил Алёша.
Но тут следом за бабулей показалась Любава, и стало не до вопросов.
— Алёшенька! — радостно закричала девушка.
— Любава! — отозвался богатырь и кинулся вынимать любимую. Он поднял её на руки и закружил на месте от радости!
Следующей выбралась Алёна. Илья бросился к жене.
— Алёнушка! — приговаривал он и тоже поднял любимую на руки.
— Любимая, — обнял Настасью Добрыня.
Та спрятала лицо на груди мужа.
— Добрынюшка.
Счастью не было предела.
— Я теперь всегда с тобой на подвиги ездить буду, — смеялась Любава.
— Никуда не отпущу, — шептала Алёна.
— Только посмей мне ещё сбежать, — притворно сердилась Настасья.
Над ними возвышался роняющий слёзы умиления Горыныч.
И все забыли про князя, который пробирался последним. Тихон спохватился и подал ему руку.
Ну вот и славно, вот и все на свободе. Теперь о деле настало время подумать. Почему девушки оказались в тайном лазе? Откуда здесь Тихон с бабулей? И что тут делает князь? Его дело в высоком тереме сидеть, княжеством править!
Пока библиотекарь ломал голову над новым поступлением, государь бросился в свои хоромы, распахнул шкафы и стал спешно кидать вещи в сундуки.
Зря царица нашего князя мрачным типом назвала. Какой же он мрачный? Наоборот, весёлый такой, подвижный. Раз-два — и собрался в дорогу. А то, что спятил малость, так это же неспроста. Влюбился человек. Жениться едет.
Антипка, конечно же, противился. Ползал в ногах, плакал:
— Не пущу, князь-батюшка! Как хочешь, князь-батюшка, а не пущу! Не пущу!
Он бился лбом об пол, хватал правителя за сапоги, но это влюбленного государя не останавливало. Князь уже наполнил сундук вещами до отказа, а во время очередного забега от шкафа до поклажи споткнулся об Антипку.