самого утра увидеть.
Олег до прихода Гортензии был в палатке один
четыре различных цвета. Второе выглядело в магическом зрении как кристалл в виде неправильно
Вообще, отношения Чека и Гортензии в последнее вр
Скажи кто раньше, что буду атаковать армейский штаб четырьмя десятками, никогда бы не поверил.
Мы почти всю ночь с женой смотрели на Гайду. Представляешь, с утра дочь, как проснулась, сама, без нашей помощи, соскочила с кровати и всё утро непрерывно говорит и бегает по всему дому. А потом заявила, что ей, видимо, Семь богов помогли.
Быть заменителем пантеона Семи местных богов вместе взятых – это круто.
– Суд владетелей? – Олег первый раз о таком услышал, хотя книг по местным законам прочитал уже прилично.
– Не слышал? А, впрочем, понятно. Это означает: деритесь, как хотите, я разрешаю. Теперь, наверное, и барон, и святоши собирают дружины, чтобы щипать друг друга. Штурмовать замок или монастырь вряд ли полезут, у них денег не хватит на это.
Когда он зашёл в эту комнату, то от неожиданности даже оторопел. Олег сразу понял и про груз, и про гостя. Похоже, что груз и был гостем. Или гость грузом, тут как посмотреть.
– Привет, Мик, – с важным видом завсегдатая, взмахнул рукой Ворк. – Вот, с другом пришёл.
– И тебе не хворать, гадёныш. Надеюсь, твой друг не станет блевать на пол в женской уборной как ты? Заходите. – Он хохотнул и толкнул внутрь дверь. Крикнул: – Кара, принимай ещё гостей.
Несмотря на такое, почти демократическое устройство, в этом мире, как и во времена Средневековой Европы в прежнем мире Олега, на общей гуманизации это никак не сказывалось.
От пыточных инструментов городской судебной палаты пришли бы в ужас следователи Святой инквизиции, а формы казней отличались чудовищной изобретательностью, ничем не отличаясь от европейских средневековых практик.
На мосту через протекавшую по городу реку Соло стояла металлическая клетка, и почти каждый последний день декады горожане стекались посмотреть, как посаженного в эту клетку преступника опустят в воду, и он там будет биться и захлёбываться. Для самых богатых и знатных людей города, а также их семей, были даже сделаны трибуны на одном из берегов Солы.
Повешение было не менее разнообразным. Вешали за шею, за ноги вниз головой, за одну ногу или зацепив металлическим крюком за ребро. Часто вешали, посадив в металлическую клетку, в которой человек умирал от голода.
А ещё тут четвертовали, колесовали, ломали кости, оскопляли, сжигали, душили, били плетьми и все прочие изуверства, о которых Олег слышал ещё на Земле.
Другой мир, другое небо, люди те же.