В приложении удобнее
Цитаты из книги авторов Самая страшная книга 2024
…Их всегда было трое. Петух, собака и свинья. С криком петуха приходит темнота. Собачий лай прогоняет чужих. А свинья…
Свинья ест.
Свинья ест.
– Ты сгубил ее душу, – сказал псоглавец. – Но не сумел сгубить тело. И вместо мертвой души оно приняло в себя что-то иное, что-то нечеловеческое, порожденное чащей. То, что откликается на зов полной луны.
Их всегда было трое. Петух, собака и свинья. С криком петуха приходит темнота. Собачий лай прогоняет чужих. А свинья…
Свинья ест.
Свинья ест.
замечаем больше. Кого винить в том, что, кроме темноты, ничего не остается?
– Знаешь, мне кажется, этот мир достаточно темный и без того… Нет просвета. И вот кого винить? Если это мы сами… вырезали из него все хорошее и упиваемся темнотой. Ножницами свет «чик-чик», и не замечаем больше. Кого винить в том, что, кроме темноты, ничего не остается?
Ты мелкий такой уродливый был. Впрочем, сейчас хуже
– Знаешь, мне кажется, этот мир достаточно темный и без того… Нет просвета. И вот кого винить? Если это мы сами… вырезали из него все хорошее и упиваемся темнотой. Ножницами свет «чик-чик», и не замечаем больше. Кого винить в том, что, кроме темноты, ничего не остается
От любой кручины средство одно – работа
Смесь вины, отчаяния и… нежности?
Ей было за сорок, ближе к пятидесяти, муж умер рано, сын уехал искать счастья в столице, а последняя вспышка надежды на тихое счастье растворилась в свете фар.
Приноси трубочку, табачок, посидим, покурим. Помнишь мою трубочку
Знаешь, мне кажется, этот мир достаточно темный и без того… Нет просвета. И вот кого винить? Если это мы сами… вырезали из него все хорошее и упиваемся темнотой. Ножницами свет «чик-чик», и не замечаем больше. Кого винить в том, что, кроме темноты, ничего не остается?
Заплутал, добрый человек?
Гость вышел из-под деревьев, остановился посреди тропы так, чтобы закатный свет падал ему на лицо.
– Нет, – ответил он низким спокойным голосом. – Ровно там, где хочу быть.
Гость вышел из-под деревьев, остановился посреди тропы так, чтобы закатный свет падал ему на лицо.
– Нет, – ответил он низким спокойным голосом. – Ровно там, где хочу быть.
тот не шутил, не издевался, говорил ровно то, что имел в виду.
Скоро в мире не осталось ничего, кроме этого ровного прямоугольного провала, ведущего в темноту, из которой нет выхода, сколько оледеневших осколков ни урони из глаз, сколько слов «вечность» из них потом ни собери.
Складывай, переставляй, тасуй, мальчик. Все равно выходят исключительно слова, воняющие формалином, гарью и кисло-горьким потом.
чернота мира била в голову оглушительным петушиным криком, утверждающим, что утро никогда не наступит.
Тогда зачем он нам? Мы придумаем своих богов
…Их всегда было трое. Петух, собака и свинья. С криком петуха приходит темнота. Собачий лай прогоняет чужих. А свинья…
На разобранной кровати, опираясь на подушку, сидел плюшевый розовый медвежонок с красным бантом, Василий подмигнул ему, поднял, локтем выключил свет и сел за компьютер.