Таня гуляет по лесу, выходит на берег озера и думает каждый день одно и то же: «Боже, какая же я счастливая! Какой мне подарок от Миши достался – я закончу свою жизнь именно там, где мне бы хотелось! Спасибо, Мишенька…»
люди этого почему-то не понимают. Ко дню рождения и под Новый год упорно дарят друг другу лишние предметы, которые никого кроме сотрудников магазина, сделавшего выручку на всех этих свечках, символах года и прочих бесполезных штуковинах, не обрадуют…
В этом преимущество зданий – они довольно часто остаются на своих местах, в отличие от людей.
Волков, кстати, оказался чрезвычайно похож лицом на одного её институтского преподавателя по фамилии Зайцев.
Здесь! – крикнули они хором, и все, конечно, засмеялись.
Учительница сказала, что вторую Вогулкину приняли в тот же четвёртый класс «Б» по ошибке и «во избежание путаницы» её переведут в ближайшее время в параллельный.
Двойник, как считала Вогулкина, есть за редким исключением у каждого. На портрете, написанном двести лет назад, в телевизоре, в соседнем дворе, в документе – тут уж кому как повезёт. Ну, или не повезёт.
Но она снова научится любить жизнь, сколько бы чёрных птиц ни расправляло перед ней свои крылья.
мой плей-лист – это ты. Получается, что плей-лист есть, а тебя – нет.
не надо было влюбляться. Некуда втиснуть эту заразу. Придётся освобождать рабочую площадь, а там всё плотно занято другими чувствами, людьми и предметами, переложено проблемами, присыпано сверху каждодневными обязанностями. Как всё это с места сдвинешь – и зачем сдвигать?
Я высоко ценю свою рутину. За многое ей благодарна. Уверена, что и ты свою так просто не отдашь.
Наша переписка, пресловутая пенфренд-дружба, как я теперь думаю, предвосхитила общение в социальных сетях – когда у тебя есть невидимые друзья в разных странах, так или иначе присутствующие в каждом дне. И в тех наших детских попытках предстать перед друзьями лучше, чем ты есть на самом деле, – красивее, умнее, удачливее – тоже было предчувствие фейсбука, где всякий является улучшенной версией самого себя.