Почему такая тишина? Город не должен молчать по ночам: где все собаки, где малолетние безмозглые скутеристы, железная дорога не может оставаться беззвучной, от котельной до линии меньше километра, нефтевозы каждые десять минут, почему их не слышно?
Старушка обрадовалась и сказала, что купившему товаров на тысячу рублей в соответствии с промоакцией предлагается бесплатный сет опарышей.
– Это называется по-разному, – ответил я. – Эффект зловещей долины. Невыносимая легкость бытия. Мерцание матрицы. Великое молчание. Острое ощущение иллюзорности происходящего, момент, когда привычный абсурд… Мы это обсуждали много раз.
Блондинка в очках стала нравиться мне еще больше, тщательные и честные обычно самые буйные,
ыло твоей идеей, – сказал я. – Ты хотел вернуться в Чагинск, установить истину, вывести на чистую воду и так далее.
– Я не предполагал, что… дойдет до такого…
– Так ты, Рома, мимо?
Роман промолчал.
– В принципе, Аглая…
– Поехали!
И мы поехали в сторону кладбища. Роман хмурился.
– Я одного не пойму – почему ты так спокойно относишься к этому? Ты не удивлен?! Ты не считаешь, что это… перебор?!
– Каждый, ступивший на скользкий
Что с этим делать, Витя?
– Хлорофилл, витамины, физическая активность. Здоровый сон и ментальная гигиена.
– Ментальная гигиена?
Роман потрогал голову. С некоторым удивлением, словно это была не полностью его голова.
– Именно, – сказал я. – Гигиена души и тела. Боремся со стрессом, бежим рефлексии, отстраняемся и
одноразовая история, – сказала Аглая. – Настолько одноразовая, что рассказывать неинтересно. Неоригинальная история.
Ее бывший любил сыр.
– Жизнь всегда неоригинальна, – заметил я. – В молодости это страшно, и ты изо всех сил сопротивляешься, хочешь выделиться, но с годами… одним словом, постепенно успокаиваешься. И смотришь на мир… иначе.
Мимо бывшего военного городка. Пять трехэтажек, две пятиэтажки. Заросшие гаражи.
– То есть литературой ты больше… не занимаешься?
– Занимаюсь. Но теперь я по издательской части. Издатель – это поумневший писатель.
– Ты издатель?
Я вдруг обнадежился, что сейчас Аглая попросит из
Бред нельзя опровергнуть, но это не делает его правдой.
назвать эту машину можно… «Погребатор»!
Роман рассмеялся, по мне, так «Погребатор» было плохо. «Хороняка» куда ни шло.
я давно приобрел навык думать третьим слоем. Думать на границе поля зрения, вспышками, ветерком – я заслуженный мастер ментальной депривации, гуру белого шума, мои настоящие мысли укрыты под пестрыми слоями необязательной и необъятной чепухи, под грудами банальностей и самовлюбленности, нелепость мой моргенштерн, ирония мой томагавк, иногда я с удовольствием отмечаю, что сам не уверен в собственных мыслях.