иногда надеется, что жизнь вынесет ее как-нибудь куда-нибудь в семейную жизнь с нормальным мужем, а иногда хочет просто сдохнуть во сне.
«Ну уж нет!» — возражает Илья и делает шаг обратно к подъезду.
Дина сидит, переминаясь с одной передней лапы на другую, и охотно втискивает собачье лицо в намордник.
Настоящий Новый год через несколько дней, а это пока так, генеральная репетиция, но этот самостоятельный вечер, совсем без посторонних людей, настолько дороже Але, чем веселье в кругу семьи, что ей трудно испортить настроение.
Сегодня пиццы или суши на Але, она уже зарабатывает на подобное баловство, чем гордится.
Зато, если он едет в маршрутке, никто не просит его уступить место старшим, даже у разваливающихся бабулек к нему не возникает вопросов.
Молчел (слово, которое уже даже не подчеркивается вордом) не таит ее от своих родителей, даже представил в качестве возможной будущей невесты, но отвалился по болезням — простуде и геморрою.
Илья темноволосый, невысокий, худой, с кругами под глазами, хотя вроде ничем не болеет, весь какой-то бледный, так что в гостях его пытаются в первую очередь накормить, он лохматый, потому что стричь коротко его себе дороже, в общественных местах сразу начинают интересоваться: не после химиотерапии ли он отходит, и такие вопросы пугают и маму, и Алю.
«Отпугивателями молодых людей», — может иногда добавить мама, потому что не всё знает, а Илья не склонен к стукачеству.
Бодишейминг у меня, по-моему, оттуда. И эйджизм. И желание до старости не дожить. Нет, не желание. Мечта