Рома Декабрев Гнездо синицы

Рома Декабрев водит читателя по зеркальному лабиринту, выстроенному своими руками, устраивает шоу масок и иллюзий графа Калиостро, где все может родиться из ничего. «Гнездо синицы» невозможно — да и не нужно — понимать буквально, ведь поездка в поезде здесь может превратиться в дионисийскую мистерию, учитель литературы может заставить детей рисовать по городу странные знаки, а в лесу герои могут найти распятую богиню Исиду. Все символы, намеки и подмигивания накладываются на полотно «литературных цитат» (интертекста): автор подмигивает и Кортасару, и Прусту, и Гоголю. Хотя каждый увидит свою отсылку; может, именно ее Рома Декабрев и имел в виду, а может — нет.

Как бы «отсутствующий» сюжет «Гнезда синицы» компенсируется мозаичной структурой, в чем-то похожей на структуру-воронку «Осени Патриарха», где одно воспоминание цепляется за другое, ведя читателя спутанными дорогами все глубже и глубже к сути. Но структура эта очень быстро сама по себе перерастает в сюжет. Интрига рождается из желания понять, что же все-таки происходит; из невозможности разобраться, где правда, где сон, где — сюжет Стужина. Да и что вообще перед читателем? Может, это действительно экспериментальный рассказ Стужина? Или нет ни Стужина, ни Директора, ни его друзей, а все это — части сборного человека, героя детской страшилки; или не страшилки вовсе? Или говорят и действуют персонажи кукольного цирка из детства Стужина; или, может, цирка настоящего?

Роман-иллюзия "Гнездо синицы" для меня оказался романом-ощущением, романом-навеиванием множественности ощущений. Весь путь Стужина, директора, иных персонажей, которых не существовало (и даже любимой черепахи, и даже сборного человека, который не человек, а метафора бытия) Декабрев пытался меня обмануть с одной, с другой, с третьей стороны, и уже в какой-то момент даже я сама пыталась это сделать, вошла в раж и разговаривала с ним (с кем? романом, автором, сборным персонажем?) в стиле: "а ну ка, удиви".
И он удивил.

Выверенность кажущейся разрозненности романа впечатляет. Текст, специально рваный, но при этом мелодичный и плавный. Иногда ты чего-то не понимаешь, но хочешь читать еще, как Пруста, не задаваясь вопросом где же там конец, да и зачем вообще он, этот конец нужен, кем задуман, не Стужиным, не автором ли. Но в условном завершении "Гнезда синицы" если не все, то достаточное укладывается в картину множественности вариантов; да, успокоиться и получить готовые ровные ответы не получится. Оно и к лучшему, работает - работает! - крючок.

Сила романа и автора, конечно, в особой форме организации пространства текста, заимствованиях, игре с культурными отсылками и особым отношением с иронией (пост-мета-мета), которая может казаться читателю гиперболизированной, а автору - совсем невидимой, или наоборот. В итоге выходит виртуозное балансирование на грани.

Самые любимые моменты - описание жизни Димы (стр 127-130), метафоры "сборности", разбросанные по всему роману, диалоги с директором, сцены с цирком. Когда читала, вспоминала несовместимое, в том числе Сартра и Горбунову, Соловьева, Тарантино и Пелевина, Линча и Андреева, и как итог умершего бога Ницще, когда даже сборный человек улетел.

Сложный в сборке, но не в прочтении, роман Ромы Декабрева "Гнездо синицы" нужно читать, наслаждаться слогом, иногда намеренно избыточным, заковыристым, но однако - в этом где-то растянутом, а где-то сжатом повествовании - тягуче-прекрасным.

Иногда хочется прочитать книгу, которую можно описать так: «как будто Линч писал», вот тут Линч с щепоткой русского реализма и атмосферой сна с температурой 40. Понравилась.