Когда человек в горе, за каждым словом его – десять невысказанных.
Мы молчали. Нам было хорошо. Бывает, оказывается, легко и радостно на душе, если рядом, почти касаясь локтем, сидит человек, о котором час назад ты еще ничего не знал, а теперь почему-то хочется только о нем и думать… Не знаю, что было на душе у Асель, но глаза ее улыбались. Ехать бы нам долго-долго, чтобы никогда не расставаться…
Когда человек в горе, за каждым словом его – десять невысказанных.
Когда человек в горе, за каждым словом его – десять невысказанных.
Разве мало дум бывает у человека, когда он остается наедине с собой, когда тихо кругом и слышен лишь цокот копыт.
Дорога идет серпантином, петля на петле, и все вверх по откосам, лезешь в небо, облака давишь колесами, то прижимает тебя к сиденью, не откинешься, то круто падаешь вниз, на руках выжимаешься, чтобы оторваться от баранки.
Говорят, что друзья познаются в несчастье, а по-моему, и в счастье они тоже познаются.
Пусть будет прочен поводок сокола, который сел на твою руку!
Никогда не думал, что во мне было столько нежности; не знал, что так это хорошо – оберегать кого-то, о ком-то заботиться.
с Кадичей трудностей не боялись и, надо сказать, жили неплохо, с уважением друг к другу. Но одно дело уважение, а другое любовь. Если даже один любит, а другой нет, это, по-моему, ненастоящая жизнь. Или человек так устроен, или я по натуре своей таков, но мне постоянно чего-то не хватало. И не возместишь этого ни работой, ни дружбой, ни добротой и вниманием любящей женщины. Я давно уже втайне каялся, что так опрометчиво уехал, не попытавшись еще раз вернуть Асель.