Но когда у нас все хорошо, то разуму нечем себя занять, нечего решать. Мы можем думать о том, как у нас все хорошо, и, может быть, даже о том, как мы за это благодарны, но кроме этого разуму практически нечего делать со счастьем и спокойствием. Оказавшись лицом к лицу с благополучием, разум становится дерганым и взвинченным и быстро придумывает план. Вскоре мы оказываемся с новой костью в зубах, усиленно размышляя над тем, как защитить свое благополучие от потенциальной угрозы или краха. Мы думаем, что будет, когда белая полоса закончится, как плохо нам станет. И тогда мы можем начать думать обо всем, что нужно сделать, чтобы белая полоса продолжалась. Это дорога без конца, кость, которая распадается на мириады маленьких косточек. И отличная новость для разума, так как он остается при делах, с полной занятостью.
Чем больше мы пытаемся защититься от разочарования в случае провала, тем больше вероятность, что мы действительно провалимся.
Чем дольше мы живем, тем меньше мы помним (если помним вообще) о том, каково это — проживать жизнь напрямую, а не через призму мыслей и концепций. Мы привыкаем взаимодействовать с ней через слой (или линзу) мышления, то есть взаимодействовать с оберткой жизни. В конечном счете мы забываем, что потеряли, забываем, что находится внутри обертки.