Чарльз Мартин В объятиях дождя

— Мне уже недолго осталось, так что послушай. Я долго буду в небесной обители ждать твоего появления, но от всего сердца надеюсь, что ты там появишься. Понял? И это зависит только от тебя. Втащить тебя туда, как когда-то втаскивала в окно, я не смогу. Я уже свое отмолилась. А ты каждый день должен усмирять свою обиду и гнев. Похорони их и забудь о них навсегда. И тогда однажды утром ты проснешься свободным: от прошлых обид останется лишь бренная оболочка, шелуха. Но если ты себя не одолеешь, гнев и обида уничтожат тебя, и ты кончишь как Рекс: сгниешь изнутри. Дитя мое, — она стиснула мою руку, а потом положила ее на мою голову и прижала ее к груди: — я люблю тебя, дитя, и там мне будет тебя недоставать, но я и оттуда буду следить за тобой».

— не плачь обо мне. Этот день — величайший в моей жизни. У меня теперь будут новые зубы, хорошее зрение, я избавлюсь от артрита, геморроя и — слава тебе, Господи! — наконец появится хороший голос. Мне сейчас так тепло! Дитя мое, — и она вложила свою руку в мою, — из этой жалкой лачуги я ухожу в дом, адрес которого никогда не меняется».

Существует старая поговорка: «Не проси лысого парикмахера подстричь тебя, потому что он может позавидовать густоте твоих волос».