Цитаты из книги автора Виталий Зюзин Хиппи в СССР 1983–1988. Мои похождения и были

Анхель Мария де Лера и Марио Варгас Льоса,

Леша Ной, тоже плотник и гитарист, с многолетним сивым хайром, выпучив и без того круглые глаза, и рассказывает, как на него напала урла. А он шел из хозяйственного, где для работы купил кулек гвоздей. Нес их в авоське и, когда шпана попыталась его чем-то ударить, размахнулся и всадил авоськой по черепу нападавшему. Гвозди массой впились в череп без мозгов, ну и нападающих тут же как ветром сдуло.
Внешность у Ноя просилась на сказочные, типа лешего или Кащея, сюжеты. Впрочем, на библейские он бы тоже подошел, хотя никакого отношения к евреям, даже несмотря на свою сильную картавость (как и я), не имел. После 1984–1985 годов его почти не встречал, семейная жизнь, видимо, заела.
Кстати, у хиппи я никогда не слышал разговоры про национальность в том смысле, как они возникли после 1991-го. Зато я узнавал там про князя Кропоткина, Бакунина, Уолта Уитмена и даже получалось брать почитать Торо и Воннегута с Маркесом.

Кстати, у хиппи я никогда не слышал разговоры про национальность в том смысле, как они возникли после 1991-го. Зато я узнавал там про князя Кропоткина, Бакунина, Уо

это время очень многие из нашего «призыва» переженились между собой или с только пришедшими на тусовку свеженькими герлами. Шуруп с Алисой, Руслан Индеец с одной очень приятной девушкой, Саша Мафи со Светой, Владик Маугли с Мариной Таблеткой (оба утонченной, но разной красоты), Славик Волшебник с Катей, которая мне потом французский язык преподавала, Олег Шереметев с Олей, Шурик Силламяевский с кем-то тоже, Макс Шешуков Казанский с Таней, Егор Львовский с Татьяной и так далее. Продолжали жить ни шатко ни валко пары, сложившиеся годом-двумя-тремя ранее, как Шлягер с Наташей Солнышко, Макс Левин с Олесей Троянской, милейший Женя Кемеровский с бывшей кемеровской подругой, они наконец перебрались в Москву, Поня с Инной, Арыч (Артур Церих-Глечян) с Настей, Сид с сестрой Чапы Сашей Сяо. И даже Максим Фрилавушка вроде женился. То есть никакой беспорядочной свободной любви у нас не наблюдалось, в отличие от Хейт-Эшбери 1967–1969 годов…

Новый, 1987‐й год отмечали компанией человек в десять на даче у Славика Волшебника в Мичуринце. Я, как водится, проспал время встречи приглашенных на «Киевской». И поскольку я был единственным, кто знал, куда ехать, то, когда наше высочество соизволило-таки появиться на «Киевской» в 9 вечера вместо 7, народ был на взводе, и чисто случайно я остался жив. Вот что такое пацифизм, ребята!
На даче были Кирилл Минин с Тамарой, которая всем своим видом и укладом жизни выдавала в себе нехипповость, но позитивность, Крис с Таней, Антон Семенов, хозяева — Славик Волшебник с Катей, только что вышедшая из тюрьмы Лариса Чукаева, Поня с Инной, Саша Колотушкин, который получил очередное прозвище Парень Рок, и кто-то еще. Были снежки, прятки, традиционные уже жмурки, песни Пони и Криса под гитару, скромный стол и разбредание по теплым комнатам и холодной веранде. Дача, кстати, снималась у полковника КГБ и была очень обширна и комфортабельна. Тоже забавная деталь, совершенно сюрреалистическая для советского строя…

Кого бы еще вспомнить из тусовщиков того времени? Ира Настя (с которой одно время тусовался Бравер), Андрей Грачевский, Сид с красивой малолетней сестрой Сашей Сяо, которая потом была с Чапой, этот самый милейший системный фотограф Сергей Чапа, Паша Моцарт, питерская барабанщица Кэт (высокая и неэмоциональная девица), питерская же Оля Китти и Янка Тальвирская, светлая и наивная личность (как и большинство юных герлов); неизменная Света Шапокляк (которая через года два стала герлой Михася, старинного хромого хиппи, долго жившего на Казбеке), Серж Паганель (Сергей Воронцов, живущий сейчас в Иерусалиме), Анюта Зелененькая (его бывшая невеста, а теперь соседка по Иерусалиму) с рижским Валерой Батюшкой, которого она называла Ботиночком (до сих пор, говорят, в Москве изготавливает электрогитары), Князек (был еще Князь, и не один, кажется), Юра Кацман (устраивавший с несколькими друзьями из Театра на Красной Пресне (Каминером и Табахом) флэтовые сейшена за деньги), Элис Рижский (алкаш и глубокий наркоман, часто не контролировавший себя товарищ (вписывался как-то у меня, но обошлось без ущерба)), Саша Диоген, очень надоедливый Вадим Сироп, Граф Володя Ключевский (старый рижский человек, устроившийся дворником на Ордынке и собравший коллекцию ценной старины с местных помоек), Родя (друг Шурупа и Алисы), Владик Маугли, Андрей Крис, Антон Европейский, очень колоритный человек старшего поколения Аристарх, Дима Кантор, Женя Кемеровский, активный тусовщик, Андрей Собака, гитарист и певец, Шереметев Олег, мрачноватый и меланхоличный тип, домосед; Антон Маркелов, словоохотливый Володя Борода Омич, Ганс Рижский, Тони Одесский, шумная и крупная Маша Гелла; Одуван Уфимский; Андрей Чебоксарский, вписывавшийся ко мне с двумя большими собаками, Шурик Силламяевский, простой и добрый человек, Егор Львовский, так не вовремя севший с наркотой и тем разрушивший союз с милейшей красавицей Татьяной из Вильнюса; Махно, спокойный, как удав, человек с Украины; Андрей Стив, гитарист из группы «Чудо-Юдо» и сам чудо-юдо; Шкипер, важный для Системы фотограф Вилли Павленко, покойный; очень чумовой миляга, но тем не менее оправдывавший свое прозвище, Леший; очень обстоятельный и разумный Саша Иванов, редко уже появлявшийся на тусовках, но активно плодившийся на дому; яркая Марина Таблетка с неудачной судьбой; весельчак, балагур, блондин Илья Борода; Малыш молодой (потому что до этого был высоченный другой Малыш), клеившийся ко всем герлам без разбору; Саша Гусева, дочь известного реставратора фресок Ферапонтова монастыря; Аркаша Шерхан, неустойчивая личность, переменившая из‐за какой-то случайности пацифизм на агрессию; Люба Скво и много других…

Часто повторялся лозунг «Лучше влезть в грязь, чем в политику». Споры об этом велись, а политикой явной у нас никто не занимался. Второй основной спор был о наркоте, и вот тут дело обстояло прямо противоположным образом: говорилось и осуждалось мало, а вмазывалось очень часто, причем иногда людьми, про которых и не подумал бы…

Алиса и Света Конфета
С Машкой Женю Лонга, Марину Таблетку, Иру Жужу, Свету Конфету, Алису, Элиса Рижского, Мишу Артымона, Артура Арыча, неугомонного Патрика, Мишу Безелянского (будущего сооснователя «Альфа-Групп»), Андрея Бодлера, Вадима Сиропа, Грюна, Максима Столповского, другого еще Макса, помоложе, — Фрилавушку, Андрея Криса, Андрея же Крыса с Рязанского проспекта, тоже сочинителя и исполнителя под гитару, Сашу Мафи (Тенянова), Рому Глюка, Сашу Ришелье, Свету Шапокляк, Сергея Пахома (Пахомова) с Пал Палычем, Сергея Хонки (Щелкуна), который кроме как к Кроке никуда вроде и не вылезал, Сашу Берендея, Михася, Ипатия и каких-то прочих тусовщиков, которых отчасти помню по лицам, отчасти по именам, а некоторых не могу упомнить ни так, ни этак.

Федора Щелковского (Володю Федорова), Диму Проныру Кантора, Виталика Совдепа, Лешу Кришнаита, Августина, Макса Левина, Макса Ланцета, гитариста Стива, Джека с женой, Ромашку (Володю Лукашина).

Серж, кстати, отличался даже среди нас оригинальностью. Он в виде фенек и бус навесил на грудь иконостас какого-то заслуженного служебного пса. Но к концу он переоделся в настоящего московского барина с шубой и шапочкой пирожком на профессорской голове с необходимейшей бородкой.

У Грибоедова. Слева сидят Совдеп, Баптист, Джуди, снизу Матвей, крайний справа Малыш, третья слева от него Янка Тальвирская. 1986
Запись из моего пипл-бука 1988 года: «Фестиваль 1985 г. Я думаю, что это был пик радости, возбужденности и тусовочности. Нас не винтили. Я как раз приехал из Ставрополя, где не мог усидеть, когда увидел по ТВ волосатые физиономии на открытии. И вот мы с Максом Левиным вечером на Стриту, к нам подбегают герлы, тащат на “Квадрат” [Советская площадь, ныне Тверская], потом на площадь перед Музеем Ленина. Там толпа, совдеповские активисты и проститутки пляшут с неграми гопака.

аллеях Битцевского парка (до Олимпиады 1980 года называвшегося Зюзинским лесом) торгующим бисерными фенечками, на которые он и Максим Ланцет (бывший школьный учитель химии у Алисы и Светы Конфеты) были большие мастера. Потом они оба работали по контрактам по восстановлению древних восточных ковров в Самаркандском музее, как мне говорили. Битцевский парк был предтечей и Измайлова, и потом уже и Арбата в смысле опытных продавцов и коммерческих художников, которые просто переезжали на новые, более посещаемые покупателями места.

Перплах», «Цеппелинах», «Трексах», «Блэк Саббатах», «Киссах», «Спарксах», «Статус-Кво» и одновременно психоделических «Пинк Флойдах», «Йесах» и «Кинг Кримсонах». А танцевали под «Арабесок», «Бонни М.», «Аббу» и диско.

Имеется в виду монография М. С. Восленского «Номенклатура: господствующий класс Советского Союза», впервые изданная в Лондоне в 1984 г., а в СССР опубликованная только в 1991 г.

Я, например, в школе сочинения писал в старших классах с обязательной критикой положительности положительных героев романов и с сомнением в отрицательности отрицательных, за что постоянно получал тройки и имел конфликты с туповатой училкой. Которая просто меня возненавидела после того, как после очередного ее крика я ей спокойно ответил, что она просто дура… А умненькие мальчики и девочки, чтобы не портить себе оценки и аттестаты, писали как положено, хотя в коридорах нашей математической школы просто ржали над глупостями литераторши, военрука и математика (с прозвищем Зеленый), который был одновременно директором школы…

Но, как говорится, все повторяется и какую новую красивую идею ни выдумай, энтропия все низведет опять до пшика…

О хипповом автостопе подробно написал незнакомый мне эстонский хиппи Владимир Джа Гузман в книге «Тропой Священного Козерога, или В поисках абсолютного центра» (СПб., 2005).

Саша Сталкер с подругой Любой раздавали эти свои вымученные манифесты пиплу в «Туристе» и на входе в метро «Тургеневская». Никто почти не брал, потому что хиппи и был манифест сам по себе, который не нуждался в многословных объяснениях! Это же не абстрактное «искусство», которое требовало многотомного словоблудного объяснения, так как образного, визуального не имело!

Ходим постоянно на концерты и выставки. В Рязани смотрели «Строй»35 — полный вперед! Были на Чекасине, Летове, еще где-то, убей, не помню. На выставке на Малой Грузинской — там картины Новоженова. На лекции о Тибете — интересен современный Китай. Прочел сборник Воннегута, «Собачье сердце» Булгакова, «Тайные писания первых христиан» и читаю Смирнова «Государство Солнца»36. Смотрели «Апокалипсис» Копполы. Доделываю портрет Аллы, сделал удачный карандашный портрет Лены своей.

«Году в 87‐м ходили на мрачный, но важный фильм “Письма мертвого человека”