Энкиду уста открыл, вещает Гильгамешу:
«Вопли, друг мой, разрывают мне горло:
Без дела сижу, пропадает сила».
Гильгамеш уста открыл, вещает Энкиду:
«Друг мой, далеко есть горы Ливана,
Кедровым те горы покрыты лесом,
Живет в том лесу свирепый Хумба́ба, —
Давай его вместе убьем мы с тобою,
И все, что есть злого, изгоним из мира!
Нарублю я кедра — поросли им горы, —
Вечное имя себе создам я!»
«Почему, Гильгамеш, ты исполнен тоскою?
Потому ль, что плоть богов и людей в твоем теле,
Потому ль, что отец и мать тебя создали смертным?
Ты узнал ли — когда-то для смертного Гильгамеша
Было ль в собранье богов поставлено кресло?
Даны ему, смертному, пределы:
Люди — как пахтанье, боги — как масло,
Человеки и боги — как мякина и пшеница!
Поспешил ты шкурою, Гильгамеш, облечься,
И, что царскую перевязь, ее ты носишь, —
Потому что — нет у меня для тебя ответа,
Слова совета нет для тебя никакого!
Обрати лицо свое, Гильгамеш, к твоим людям:
Почему их правитель рубище носит?
[............................] [............................]
(Далее недостает приблизительно 25 стихов.)
Ярая смерть не щадит человека:
Разве навеки мы строим домы?
Разве навеки ставим печати?
Разве навеки делятся братья?
Разве навеки ненависть в людях?
Разве навеки река несет полые воды?
Стрекозой навсегда ль обернется личинка?
Взора, что вынес бы взоры Солнца,
С давних времен еще не бывало:
Пленный и мертвый друг с другом схожи —
Не смерти ли образ они являют?
Человек ли владыка? Когда Эллиль благословит их,
То сбираются Ануннаки, великие боги,
Мамет, создавшая судьбы, судьбу, с ними вместе судит:
Они смерть и жизнь определили,
Не поведали смертного часа».
Я взглянул на море — тишь настала,
И все человечество стало глиной!
Устрашился охотник, умолк, онемел он,
В груди его — скорбь, его лик затмился,
Тоска проникла в его утробу,
Идущему дальним путем стал лицом подобен
Отщипнула глины, бросила на землю,
В степи Энкиду создала героя,
Тишины порожденье, творенье Нинурты
Отцу Гильгамеш не оставит сына,
Днем и ночью буйствует яро!
Гильгамеш ...
Он — пастырь Урука-овчарни!
Матери Гильгамеш не оставит дочку,
Он их пастырь, они — его стадо.
Гильгамеш, тур Лугальбанды, совершенный силой,
Вскормлен дикой коровой, буйволицей Нинсун [25].
Высок Гильгамеш, совершенен и грозен.
В горах он открыл проходы,
В предгорьях вырыл колодцы
Разве навеки мы строим домы?
Разве навеки ставим печати?
Разве навеки делятся братья?
Разве навеки ненависть в людях?
Разве навеки мы строим домы?
Разве навеки ставим печати?
Разве навеки делятся братья?
Разве навеки ненависть в людях?
человек имел своих духов-хранителей — шéду и ламáссу — и покровительствующих бога и богиню; но жизни его угрожали злобные демоны: инкуб — лилý, и суккуба — лили́т, и загадочная дева — ардат лили́