В приложении удобнее
Цитаты из книги авторов Посмотри в глаза чудовищ
Войди сюда невзначай посторонний человек, он не удержался бы от восклицания, увидев, как сухонький раввин, одобрительно ворча по-немецки, с азартом обгладывает свиные ножки.
Надоели ваши расстрелы, лагеря… Не всем надоели, возразил Гаврилов. В тех старых лагерях только лампочки вкрутить
— Виктор, — сказал я, — прошлый раз вы слегка перепутали смелость с идиотизмом. Поэтому я прошу вас: не стесняйтесь кланяться пулям, они ведь женского рода.
В этом нет ничего нового, ибо вообще ничего нового нет.
Николай Рерих
Николай Рерих
Сострадание разносит заразу страдания,
Рекламные щиты предлагали нам пить только «кока-колу», заправляться только у «Шелла» и мыться только мылом «Спейс». И ещё был плакат: «Это Техас! Люби его, понял?»
В каком бы состоянии аффекта ни находилась женщина, она всегда действует рационально.
Кроме того, с некоторых пор я стал ощущать, что после пребывания в толпе впадаю в депрессию. Хочется то ли принять душ, то ли утопиться…
Кроме того, с некоторых пор я стал ощущать, что после пребывания в толпе впадаю в депрессию. Хочется то ли принять душ, то ли утопиться…
— Убогие у власти всегда изыщут способ сделать свою беду чьей-то виной,
Собственно, её песни песнями не были. Это были стихи, которым наконец вернули их забытую музыку…
Я пустился в пространные рассуждения насчёт того, что Питер Пэн и русский Кащей Бессмертный — это один и тот же трудный подросток, поскольку слово «кащей» обозначает отрока, а бессмертный — сами понимаете…
Воняло одинаково: что от болот, что от людей, что от негров…
— Самая страшная конспирация — конспирация перед самим собой.
— О чём ты говоришь, Яков Вилимович?
— О том, чего не знаю. Знаешь, как легко говорить, о чём не знаешь?
— О том, чего не знаю. Знаешь, как легко говорить, о чём не знаешь?
Южная Польша — одно из красивейших мест России. Мы ехали вёрст восемьдесят от станции железной дороги до соприкосновения с неприятелем, и я успел вдоволь налюбоваться ею. Гор, утехи туристов, там нет, но на что равнинному жителю горы? Есть леса, есть воды, и этого довольно вполне.
Леса сосновые, саженые, и, проезжая по ним, вдруг видишь узкие, прямые, как стрелы, аллеи, полные зелёным сумраком с сияющим просветом вдали, — словно храмы ласковых и задумчивых богов древней, ещё языческой Польши. Там водятся олени и косули, с куриной повадкой пробегают золотистые фазаны, в тихие ночи слышно, как чавкает и ломает кусты кабан.
Среди широких отмелей размытых берегов лениво извиваются реки; широкие, с узенькими между них перешейками, озера блестят и отражают небо, как зеркала из полированного металла; у старых мшистых мельниц тихие запруды с нежно журчащими струйками воды и каким-то розово-красным кустарником, странно напоминающим человеку его детство.
В таких местах, что бы ты ни делал — любил или воевал, — всё представляется значительным и чудесным…
Леса сосновые, саженые, и, проезжая по ним, вдруг видишь узкие, прямые, как стрелы, аллеи, полные зелёным сумраком с сияющим просветом вдали, — словно храмы ласковых и задумчивых богов древней, ещё языческой Польши. Там водятся олени и косули, с куриной повадкой пробегают золотистые фазаны, в тихие ночи слышно, как чавкает и ломает кусты кабан.
Среди широких отмелей размытых берегов лениво извиваются реки; широкие, с узенькими между них перешейками, озера блестят и отражают небо, как зеркала из полированного металла; у старых мшистых мельниц тихие запруды с нежно журчащими струйками воды и каким-то розово-красным кустарником, странно напоминающим человеку его детство.
В таких местах, что бы ты ни делал — любил или воевал, — всё представляется значительным и чудесным…
Южная Польша — одно из красивейших мест России.
Кутузов — и упредить? Весьма сомнительно. Кутузов поражал своих врагов полнейшим бездействием.
— Все ваши московские новости надо делить на восемь, — сказал Николай Степанович. — Потом промывать в щёлоке и с лупой в руках искать сухой остаток.
Но ведь всё, самую великую идею, можно довести до абсурда. Бросаться в крайности — это, согласитесь, в русском обычае.