довольны, по крайней мере в этом плане…
– Итак, ваша женщина ушла к другой?
– Берите выше – моя жена.
– М-да…
Варвара Сергеевна взглянула на часы: Анька вернется сегодня самое раннее к пяти, кошки сыты, окна закрыты.
Она подозвала официантку и заказала себе второй кофе.
– Я зачем приходила-то… У меня две кошки
. Сильно не били».
То, что Калинину вместе с товарищем
За другой столик присели две женщины среднего возраста, в неброской, хорошего качества одежде.
– Всем посторонним лицам просьба разойтись по домам! – упорствовал тот, хотя в ответ в толпе не образовалось ни малейшего движения.
И всегда находился кто-нибудь рядом, кто между прочим замечал, что и ей неплохо бы в церковь зайти.
Самоварова отмахивалась.
Качнет влево – там Разуваев, вечный мальчик, изрядно потрепанный жизнью, с брошенным им ребенком от женщины, которая, как многие до нее и после нее, села не на тот поезд.
И продолжала обманываться и обманывать окружающих, а те лишь потворствовали этой лжи и двулично донимали своими приторными тостами: «За образцовую семью!»
Никакой подруги вовсе не предполагалось, выйдя из клиники, Галина
А тебе не кажется, что тот, кто много думает, несчастлив?
Неужели после развода мать ни разу не попыталась изменить свою жизнь?
Она ведь была красива, образованна.
Она и оставалась такой, но была совершенно невыносимой во всех формах взаимодействия с окружающим миром.
Все, с чем она соприкасалась, становилось проблемой либо конфликтом, и каждый день ее жизни кишел недовольством и жалобами, недомоганием и раздражением.