Александр Баунов Конец режима: Как закончились три европейские диктатуры

Вряд ли у Франко, Салазара, «черных полковников» вообще наберется достаточно новых, тем более юных сторонников, способных стать силой и представлять угрозу. Но сторонники найдутся и находятся у тех идей, которые когда-то привели диктаторов к власти и позволили долго ее удерживать. Назвать свою страну, свой народ, свою цивилизацию исключительными и противопоставить их остальным — этот механизм до сих пор работает. Обвинить в своих проблемах внешних врагов и их внутренних пособников — инструмент, который редко дает сбои. Сказать, что нас не любят за то, что мы лучше, честнее, глубже, праведнее, духовнее, и на этом основании позволить себе ненавидеть других — отличный план.

Объявить несогласных предателями и агентами внешних сил оказывается соблазнительным не только для диктатур. Так и тянет передать ответственность за себя великому воину или мудрецу и потом верить им во всем. А воинам весьма сподручно от имени простых людей бороться с элитой, богатыми, умными и вообще всеми, кому «надо больше других», кто не хочет «как все».

Назвать свою страну, свой народ, свою цивилизацию исключительными и противопоставить их остальным — этот механизм до сих пор работает. Обвинить в своих проблемах внешних врагов и их внутренних пособников — инструмент, который редко дает сбои. Сказать, что нас не любят за то, что мы лучше, честнее, глубже, праведнее, духовнее, и на этом основании позволить себе ненавидеть других — отличный план.

При переходе от демократии к диктатуре автократ, как правило, не создает целое из всех частей, а раздувает одну из частей до целого, замещая и вытесняя ею все остальные. Именно так произошло с фалангой.