Как это низко, как подло – радостно поливать грязью человека, которому вы и в подметки не годитесь!
Вся прелесть принципов – в сладком привкусе порочности, когда их нарушаешь.
человека, привыкшего заботиться обо всем самому, тяготило любое разделение ответственности.
человека, привыкшего заботиться обо всем самому, тяготило любое разделение ответственности
Природа не знает ни любви, ни ненависти; она улыбается всякому, у кого на душе легко; несчастного же делает печальнее.
Удивительно, как иногда здорово все заживает, когда, казалось бы, и не должно.
Мне жизнь кажется беспредельно серьезной и сложной.
– Заблуждение моралистов. На самом деле жизнь такова, какой вы ее делаете. Моя вот – проста и беззаботна.
Когда-то давно я, с присущим юности пылом, верил, что все в жизни необратимо. Это обман. Одно из величайших достоинств жизни – что ее можно сколько угодно начинать по новой. Человеку дано достаточно времени, чтобы все перепробовать, – это-то и придает жизни особый вкус.
Некоторые люди от рождения лишены нравственных ориентиров. Они не видят разницы между добром и злом, как дальтоник не способен отличить зеленый от красного.
На мой взгляд, все разговоры про «благородный труд» – полная чепуха. Работа – это наркотик, которым зануды лечатся от приступов жестокой скуки. Ее воспевают, поскольку для большинства работа – это необходимость, а человек всегда стремится подсластить горькую пилюлю. Труд – это успокоительное. Он делает людей тихими и довольными – такими одно удовольствие управлять. Мне кажется, святость труда – величайшее надувательство эпохи христианства. Первые христиане, понимаете ли, были рабами, и им нужно было показать, что изнурительный труд почетен и благороден. По большому счету, когда человек зарабатывает на хлеб себе, жене и детям – это мучительная необходимость, в которой нет ничего героического.