Цитаты из книги автора Терри Пратчетт К оружию! К оружию

капрал Шноббс… наверное, тоже как-то устроил личную жизнь. Поговаривают, что у него имеется некое двадцатипятилетнее тело, только никто не знает, где он его прячет.

Капрал человек хороший. И всех остальных людей считает хорошими. Но я – нет. Я человек злой, опасный и довольно уставший.

В Гильдии Попрошаек Старикашка Рон был на хорошем счету. Он был бормотун, причем отличный. Бывало, он тащился за своими жертвами несколько кварталов, бормоча под нос нечто невразумительное, пока ему не давали денег – лишь бы отстал. Люди считали его сумасшедшим, хотя формально сумасшествие здесь было ни при чем. Просто Старикашка Рон поддерживал контакт с реальностью на космическом уровне, отчего с трудом сосредотачивался на малозначительных вещах: таких, как люди, стены или мыло (впрочем, если дело касалось очень маленьких предметов, например монет, то зрение его обострялось до невероятности).

– Как ты можешь им восхищаться? – спросила Ангва с недоумением.

– Он очень добрый человек.

– Он пьет только тогда, когда впадает в депрессию, – пояснил Моркоу.

– А почему он впадает в депрессию?

– Иногда потому, что не выпил ни капли.

Ангва вновь ощутила, что ирония Моркоу абсолютно не свойственна. Он отвечал за каждое произнесенное им слово. Если бы оружейник отказался сотрудничать наотрез, то Моркоу, скорее всего, оставил бы его в покое. Правда, между «скорее всего» и «определенно» имеется небольшая разница…

Как это ни удивительно, но Наемные Убийцы почти не обучались приемам рукопашного боя. Они слишком хорошо обращались с оружием, чтобы тратить время на ерунду. Благородные господа всегда вооружены. Только низшие классы машут кулаками.

Просто он искренне верит, что все люди на самом деле порядочные и могли бы поладить друг с другом, если бы сподобились приложить усилия. Это вера в нем так сильна, что горит как пламя, перерастающее самого Моркоу. У него есть мечта, способная изменить мир, и мы все стали частью этой мечты вне зависимости от нашей воли. Странно, но никому даже в голову не приходит его разочаровывать – ведь это все равно что пнуть самого большого щенка во вселенной. Да уж, вот где настоящее волшебство».

Конечно. Оно длится уже пятьсот лет, – сразу же ответил Колон. – Само существование Анк-Морпорка – это непоправимое и злостное нарушение порядка и законности.

Нельзя служить стражником в Анк-Морпорке и сохранять при этом здравый рассудок. Это физически невозможно – точно так же, как невозможно оставаться равнодушным. А проявить неравнодушие в Анк-Морпорке – это все равно что открыть банку тушенки посреди стаи пираний.

Наверняка он что-нибудь совершил! – упрямо повторил Шнобби, поскольку разделял взгляды патриция на проблему преступлений и наказаний. Если совершено преступление, то непременно должно последовать наказание. Очень хорошо, когда наказанию подвергся именно тот преступник, который совершил преступление, но такое счастливое совпадение случается не часто. Если преступника найти не удалось, то можно (и нужно) хватать любого. Поскольку каждый, без сомнения, в чем-то да виновен, то правосудие, в общих чертах, в конечном итоге торжествует.

Леонард был одним из тех несчастных людей, чья судьба – пребывать в непрерывном восхищении перед миром, его вкусом, формой, движением и устройством…

У Себя-Режу-Без-Ножа Достабля было много недостатков, но видовые предрассудки в их число не входили. Ему нравились все, у кого водились деньги, независимо от цвета и формы протянутой руки, ибо Достабль верил в мир, в котором всякое разумное существо может ходить гордо, дышать привольно и стремиться к жизни, счастью и свободе, широко шагая навстречу новой яркой заре. А если на пути к заре его удастся уговорить что-нибудь съесть с лотка Достабля, то это будет только к лучшему.

Достаблю нравилось думать о Хризопразе как о друге, поскольку думать о нем как о враге было бы опасно.

деньги, принадлежавшие другим, всегда казались Достаблю оскорбительным нарушением естественного хода вещей.

– А я думал, гномы не верят в дьяволов, демонов и всякое такое…

– Так и есть, но… мы не уверены, что нечисть об этом знает.

И вот однажды она заболела, и меня заставили чистить коровник.

– И помните, – сказал он, – главное – проявлять осторожность!

– Ага, – согласился Шноббс. – Давайте проявим осторожность и никуда не пойдем.

Гордость – это, конечно, хорошо, – изрек он, – но сосиска есть сосиска.

помните, – сказал он, – главное – проявлять осторожность!
– Ага, – согласился Шноббс. – Давайте проявим осторожность и никуда не пойдем.