Выбор писателя и сценариста Bubble Кирилла Кутузова

Алешковского мне дед тайком от бабушки цитировал, когда мы шифер с заброшенных коровников снимали и домой уносили, чтобы поленницу крыть. Я долго не верил, что и правда есть книга, написанная так задорно, трехэтажно и проникновенно. Оказалось, что и правда есть. Не обкрадывайте себя, прочитайте прямо сейчас. А у тех, кто нос воротить будет, может шифер пропасть...

«Дюна» потрясает до основания, сносит потоком новых слов, сложением несочетаемого. Где-то к четвертому тому Герберт окончательно избавляется от оков долга перед читателем и пишет книгу, которая разговаривает с тобой, как червь с человеческим лицом с Дунканом Айдахо. Всем желаю испытать это ощущение, только, прежде чем читать, убедитесь, что вас все это время будут охранять хорьки дома.

Детектив — трудное торжество порядка над хаосом — с большим отрывом мой любимый литературный жанр. При этом трудно найти книгу этого жанра, в которой будет столько пространства для чуда и игры. «Отец Браун» учит с радостью встречать любые художественные допущения, а в скептическую эпоху этот навык бесценен.

Когда пишу длинный текст, обязательно открываю любую книгу Сорокина, чтобы совсем не оцифроваться, освежить голову, посмотреть вдаль — где что-то наверняка светит — и пойти работать дальше.

«Майор Гром: 1939» — одна из самых нахальных выходок в истории отечественных комиксов. Это блестящая мистификация (или нет), художественный подвиг, сценарная джигитовка всем на зависть, типографический шедевр, редакторская победа и издательский смешок в темной подворотне. Дома нужно иметь несколько копий. Но начать можно с электронной версии.

Чтобы не оказаться в дураках и не придумывать сюжеты, перепевающие тропы сто раз просмотренных боевиков, хорошо копаться в фактуре, которую застал хотя бы по касательной или просто можешь очень выпукло себе представить. Такой фактуры полно, нужно просто по сторонам посмотреть, сюжеты везде. И история повседневности — отличный союзник в деле поиска сюжетов.

Здорово уметь сохранять приверженность книжному слову, несмотря на смену его роли и девальвацию веса. Это я не про сейчас, а про то время, когда Борхесу было интересно, словно древнему хронисту, создавать антологии, смешивая чужие выдумки со своей, и ловко оказываться жильцом любой эпохи.

Анекдот — лучший учитель. По анекдотам можно учиться литературному мастерству, поведенческой психологии, да чему угодно. Но лучше всего по анекдотам учить историю. Поэтому жить в одно время с такими фундаментальными трудами — огромная удача. Не упускайте шанс окунуться в мир лишенцев и генеральш, сохраняя безопасное историческое расстояние.

Михаил Глебович — великий русский писатель, который, как и положено великому, пришел к нам в пестрых веригах обложек «юмористической фантастики». Трудно сыскать книги, проникнутые такой же любовью к языку и благодарностью за возможность на нем писать, при этом остающиеся отличным приключенческим чтивом, захватывающим тебя и в 12 лет, и всю жизнь после.

Конан Дойл — и писатель грандиозный, и фигура очень к себе располагающая. Тем обиднее, что за Шерлоком Холмсом не так заметны другие книги автора. Прочитай я романы Конан Дойла про рыцарей не в институте, а пораньше, может, стал бы лучше, чем есть.