– Я вот думаю, ребята, рассказывать вам про своего парня или нет, – вдруг заговорил взрослый мужчина.
– Конечно, рассказывай, Степаныч! – дружно поддержали коллеги.
– Мой сын писателем хочет стать. Рассказы пишет…
– Как Чехов? – кто-то съёрничал.
– Ну, до Чехова ему ещё далеко, но рассказы такие, знаете, берут за душу. Коротенькие, но с глубоким смыслом. Хотите, один прочитаю? Это минут пять, не больше…
– Давай, Степаныч, очень любопытно.
Мужчина вынул из внутреннего кармана пиджака несколько листков бумаги, сложенных вчетверо, и, откашлявшись в кулак, начал:
– Рассказ называется «Старуха». Слушаем?
– Да-да! Начинай.
– «Вы не знаете нашу старуху? И никогда не слышали о ней? Дарья Семёновна Рюмина – наша историчка. Она самая старшая училка в нашей школе. Ей столько же лет, сколько, наверное, Михайло Ломоносову. Это не учительница, а какой-то монстр. Попробуй у неё на уроке поверни голову назад – всё, «неси дневник», и «пара» обеспечена. Никого не щадит: ни отличников, ни хорошистов. Ей всё по боку. Главное, говорит, чтобы историю знали на отлично. И действительно, у неё все историю знают. Да она и не успокоится, если кто-то у нас в классе не будет знать её урок. Заживо съест.
Но, вы знаете, мне кажется, многие неправы, когда называют её злюкой. Хотя и я вот обозвал её монстром. Если честно, никакой она не монстр и не злюка. У неё просто лицо строгое. Острый нос, морщин как в луже во время дождя, седые волосы под лентой, голос с хрипотцой и каким-то скрипом, что ли. Но глаза! Вы бы видели её глаза! Дарья Семёновна, когда рассказывает нам о… да о ком угодно: хоть о декабристах, хоть о Несторе, хоть об Александре Невском, – поверьте, это рассказ не об исторических личностях. Нет-нет. Это её близкие люди. Серьёзно говорю. Об исторических личностях так не рассказывают. Так можно говорить только о своих детях или о внуках.
Моя бабушка, когда кому-то рассказывает обо мне (я нарочно несколько раз подслушивал), так наврёт, так наврёт, хоть стой, хоть падай: я и послушный, и смышлёный, и помогаю родителям по дому, и книги читаю, и вежливый, как ангелочек. Врёт ведь бабуля моя. Ой как врёт. Соседке одно говорит, а меня начинает воспитывать, я у неё и лоботряс, и лентяй, и грубиян – кем она меня только не называет. А для соседки, видите ли, я – чистый ангел.
– Конечно, рассказывай, Степаныч! – дружно поддержали коллеги.
– Мой сын писателем хочет стать. Рассказы пишет…
– Как Чехов? – кто-то съёрничал.
– Ну, до Чехова ему ещё далеко, но рассказы такие, знаете, берут за душу. Коротенькие, но с глубоким смыслом. Хотите, один прочитаю? Это минут пять, не больше…
– Давай, Степаныч, очень любопытно.
Мужчина вынул из внутреннего кармана пиджака несколько листков бумаги, сложенных вчетверо, и, откашлявшись в кулак, начал:
– Рассказ называется «Старуха». Слушаем?
– Да-да! Начинай.
– «Вы не знаете нашу старуху? И никогда не слышали о ней? Дарья Семёновна Рюмина – наша историчка. Она самая старшая училка в нашей школе. Ей столько же лет, сколько, наверное, Михайло Ломоносову. Это не учительница, а какой-то монстр. Попробуй у неё на уроке поверни голову назад – всё, «неси дневник», и «пара» обеспечена. Никого не щадит: ни отличников, ни хорошистов. Ей всё по боку. Главное, говорит, чтобы историю знали на отлично. И действительно, у неё все историю знают. Да она и не успокоится, если кто-то у нас в классе не будет знать её урок. Заживо съест.
Но, вы знаете, мне кажется, многие неправы, когда называют её злюкой. Хотя и я вот обозвал её монстром. Если честно, никакой она не монстр и не злюка. У неё просто лицо строгое. Острый нос, морщин как в луже во время дождя, седые волосы под лентой, голос с хрипотцой и каким-то скрипом, что ли. Но глаза! Вы бы видели её глаза! Дарья Семёновна, когда рассказывает нам о… да о ком угодно: хоть о декабристах, хоть о Несторе, хоть об Александре Невском, – поверьте, это рассказ не об исторических личностях. Нет-нет. Это её близкие люди. Серьёзно говорю. Об исторических личностях так не рассказывают. Так можно говорить только о своих детях или о внуках.
Моя бабушка, когда кому-то рассказывает обо мне (я нарочно несколько раз подслушивал), так наврёт, так наврёт, хоть стой, хоть падай: я и послушный, и смышлёный, и помогаю родителям по дому, и книги читаю, и вежливый, как ангелочек. Врёт ведь бабуля моя. Ой как врёт. Соседке одно говорит, а меня начинает воспитывать, я у неё и лоботряс, и лентяй, и грубиян – кем она меня только не называет. А для соседки, видите ли, я – чистый ангел.
