Правда, девушка сохраняла инкогнито и раскрывать его не собиралась: она так и не назвала ни своего имени, ни номера телефона, а на другие вопросы отвечала уклончиво или отшучивалась:

– Ты из Ленинграда?

– Я издалека. Можно сказать, что я тут временно.

– В гостях?

– По работе.

– Сколько тебе лет?

– Сорока еще нет, – и смеялась серебряным звонким смехом.

Впрочем, Савву устраивала эта таинственность: в ней было очарование совершенства, а идеал не нуждается в адресе и паспортных данных.

Теперь он все время пребывал в каком-то приподнятом, радостном настроении, и это положительно сказывалось на работе. Нет, «изначальное слово» по-прежнему оставалось невычислимым, но Савва снова обрел почти вовсе утраченную уверенность в том, что решение непременно найдется. Перемены в состоянии друга не остались незамеченными Гуревичем, и наметанным глазом причины он определил сразу и точно:

– Ну, колись, старичок, кто она?