«Я», живое, вечное из вечных, живущее частью на земле — в теле, а частью в небе, — освобождённое от тела, часто приводит меня в ужас «Я, я, я», до бесконечности живущее! О, Господи Боже, как ничтожен человек, пред этим вечным живым «я». Великий ужас объял бы человека, если бы он непрестанно помышлял о вечности этого «я» и сознавал бы вполне, что его «я» когда-нибудь освободится от тела. Это такой страх, такое чувство собственного ничтожества, что пред ним бледнеют са