Чтобы не попасть в преступную ошибку, а с другой стороны не дать маху, нескольких лиц весьма подозрительных пришлось так сказать, на всякий случай, выслать без суда из полосы фронта. Думаю, что некоторые пострадали, быть может, и напрасно, но что многие из них ушли от заслуженной кары, — в этом я убедился во время немецкой оккупации. Так, в гор. Николаеве, когда я был уже самостоятельным-начальником контр-разведки Николаевского района, на основании весьма серьезных агентурных сведений мною был арестован служащий на судостроительном заводе Наваль инженер Д., немец по происхождению, приехавший из Германии и поступивший на завод не более как за год до начала войны. При обыске у него были найдены фотографические снимки всего завода, мастерских и всех строющихся на заводе судов; большая переписка на немецком языке, которая доказывала, что до начала войны он имел постоянные сношения с Германией, но в ней не было ничего преступного, и масса всякого рода чертежей, заметок и цыфр на блокноте и календаре, не имеющих определенного значения. По объяснению инженера Д. все казалось вполне естественным: в Германии он имел родственников и знакомых, с которыми вел переписку самого невинного свойства. Имея фотографический аппарат, делал снимки, так как для инженера интересно иметь снимки с работ, в которых он участвует. Такие снимки служат ему в известных случаях аттестацией его деятельности. Связь его с германским консулом в Николаеве, определенным шпионом, своевременно выехавшим в Германию, но оставившим в Николаеве организованную им шпионскую агентуру ограничивалась отношениями простых знакомых. Пропускаю весь другой обширный матерял, который послужил для меня основанием для бесспорного убеждения, что инженер Д. был шпионом, но должен сказать, что и все остальное имело такое же объяснение и кроме скопления массы косвенных улик никаких доказательств у меня не было. Тем не менее я две недели продержал его под арестом, убежденный, что дальнейшее следствие даст мне желательный результат, но ни химическое исследование писем, бумаг, книг, чернил и пр., ни расшифровывание загадочных записей и цифр, ни обыск квартиры и чердака в надежде найти признаки беспроволочного телеграфа, ни постукиванье по стенам и мебели, производимое самыми опытными агентами, в на‍