Говорят, незадолго до конца перед глазами проносится вся жизнь.

Образуются ли в последний миг на моих картинах прошлого белые пятна? Или все они будут грубо заполнены, рискуя лишить меня необходимой для ухода безмятежности, которую, как мне казалось, я себе уже обеспечила? Должна ли я терзаться из-за дочери?