— А ты не смотри и не нюхай! Закрой глаза, зажми нос… раз — и готово!

Я крепко зажмурила глаза, одной рукой зажала нос, другой рот и затрясла головой.

— Господи! — рассердился папа. — Обыкновенное молоко, а кандебоберу…

— Молоко? — Я осторожно приоткрыла один глаз и скосила его в сторону кружки. — Обыкновенное?

— Ну не то чтобы обыкновенное… чудодейственное молоко! С маслом! С мёдом! С содой и минеральной водой! Не молоко, а нектар, амброзия, именины сердца!

— А вот это… зелёное?

— О! Это чабрец! Или не чабрец… что-то там на полке нашёл… В общем, пей! Смелей! Веселей!

Я вздохнула, набрала полную грудь смелости и…

Соды папа не пожалел. Он вообще для меня ничего не жалеет. Средство оказалось обжигающим, гадким, нестерпимо горьким и при этом почему-то ужасно приторным. Оно застревало в горле, стреляло пузырьками в нос и навязчивыми крошками прилипало к нёбу.