Вылез мастиф Журик, сверкая грустными красными глазами из-под морщинистых век. Был он псом породистым, со всеми документами, сын подарил – так рассказывала Зинаида Зиновьевна, – и звали его на самом деле как‐то очень длинно и неудобоваримо, так что у председательницы он получил кличку простую и короткую. С тяжеловесным видом мастифа она, конечно, совершенно не вязалась, но, судя по флегматичному выражению морды, Журику было совершенно все равно.