рассказывает Марина Бобрик. — В публикациях он подробно описывал процедуру, как он делает, старался это проиллюстрировать. Но с определенного момента он понял, что это не работает, не пробивает. И после рецензии скептической, уже после его доклада на съезде славистов в Любляне — там он делал доклад о Кодексе [112], и вскоре после этого в итальянском журнале Russica Romana появилась крайне скептическая статья Красимира Станчева, болгарского исследователя, — после этой статьи Зализняк написал ответ на эту критику, а потом не стал этот ответ публиковать. Мне он тогда сказал: «Я написал этот ответ для себя, чтобы проверить, есть ли мне что ответить». Он убедился в том, что ему есть что ответить. Ответ действительно очень сильный, но публиковать он его не стал. Потому что сопротивление слишком массивное было: кроме Марфы, Светланы Михайловны, Изабель и меня, Елены Викторовны и Анюты, он больше не встречал поддержки ни с чьей стороны. Ну, и Светы Савчук — вот этих людей, которые непосредственно участвовали. Ни Рыбина, ни Янин, ни Алеша Гиппиус — никто!
Что ему точно было чуждо (это мы все знаем)