— Эльфы считают, что уязвимыми нас делает любовь.

— Любовь… Любовь дает силы. Иначе это не любовь, — произнес он и перевел на нее взгляд: «Она была у эльфов?.. Она говорила с ними… Она помнит их… Что желает ее сознание скрыть от меня и от Тьмы?..» — Любовь заставляет жить, бороться, создавать. А что страх? Он ничтожен. Он словно плесень, поселившаяся в душе. Избавься от него.

— Знаешь, Махталеон, я всегда считала демонов безжалостными монстрами, уничтожающими все живое на своем пути, — теперь она сама осторожно взяла его руку и коснулась пальцами другой руки его ладони; он с интересом наблюдал за ней. Ее рука была вдвое меньше его и казалась такой хрупкой, что сожми он ее, она, наверное, рассыпалась бы. Но он лишь наблюдал, позволяя ей играть со своей рукой, будто она была маленьким ребенком.

— Теперь ты считаешь иначе? — спросил он.

— Теперь — да, иначе. Вот ты сейчас здесь, рядом со мной. Ты говоришь со мной… И не хочешь наброситься на меня и растерзать, как хищник свою добычу.

— Возможно, я не голоден, и оттого сдержан. Возможно, я растерзал пару нимф, прежде чем вернуться к тебе? И по этой причине не чувствую голод… Но лишь на время…

Индиль замерла и отпустила его руку, но он с силой сжал ее запястье и привлек к себе.

— Ты такая доверчивая. Стоит сказать тебе ласковое слово, и ты открываешь свою душу и пускаешь в нее кого попало. Это так опрометчиво… Что ты станешь делать теперь, нимфа?