Ибо хотя я столь ясно постиг это духом, все же я не смог отбросить все корыстолюбие, любострастие и тщеславие. Одно я уяснил, что, пока дух оставался погруженным в эти размышления, до тех пор он отвращался от прежнего и усердно размышлял о новой задаче; и это было мне большим утешением»