Я слишком прикипела к ней. Всё ей прощала, оправдывала ее язвительность, насмешливость, равнодушие. Оправдывала и закрывала глаза на холодность и гнусные откровения — вроде того, что людей жалеть не стоит. Сказав мне что-нибудь ядовитое, она прибавляла, чтоб я не обижалась — ведь я человек, а ей людей не жаль, в отличие от животных…»