О-чан завозился в дверях и выглянул на свет. В окровавленных руках он держал голову юноши. Глаза его закатились, воспаленные веки побледнели, а длинные волосы свалялись в колтуны, измазанные чем-то темным. Кёичиро закрыл рот рукой, стремясь удержать завтрак в желудке.
Камо тяжело вздохнул.
— Ребята, мы же договаривались не есть У-чана…